Душеприказчик поневоле
Шрифт:
«И как ты, леший тебя задери, угадал-то? Сам, что ли, этим промышляешь?»
— Я иду своей дорогой. На кладбище не был, — устало ответил я. — У вас, кстати, водички нет? Пить очень хочется.
Они удивленно переглянулись и спешились.
— Врешь ты все, по глазам вижу, — сказал тот, что с платком. — Открывай сумку, пока цел.
— У вас других дел нет, что ли? Или нравится на беззащитных нападать? — спросил я, прикидывая, успею ли достать хотя бы нож.
Хотя какой нож против
— Если ты нарушил закон, то мы сейчас тебя справедливо накажем, — процедил бородатый.
— А вы кто такие хоть?
— Служители императора, — не без гордости ответил бородатый. — Не чета тебе.
— А ведете себя, как обыкновенные разбойники, — меня вдруг охватило невероятное спокойствие. — Идите дальше своей дорогой.
— Степан, да он нас послал! — возмущенно сказал Красный платок. — Людей при исполнении!
— Согласен. За это положено наказание, — кивнул Степан. — И я его сейчас приведу в исполнение.
Он снял с пояса кнут и начал его раскручивать.
— Дерзкие сейчас нищие пошли, — усмехнулся Красный платок. — Ни во что не ставят власть.
— Так это нужно заслужить еще, — пожал я плечами. — Если вы все так себя ведете, то не удивительно, что вас не уважают.
«Что я несу?!» — мелькнуло в голове, но отступать было поздно.
Я положил руки на лямки рюкзака, хоть какая-то защита будет. Жалко только, если повредят череп Игоря.
— Степан, разберись с ним, мне неохота руки марать.
— С превеликим удовольствием, — ответил его напарник и сделал шаг ко мне.
— А тушу кабана вы вместо доказательств привезете? — сказал я, упираясь пятками в землю. — Какие же вы слуги императора, раз запреты не для вас?
Я так и не мог понять, чего они ко мне прицепились? Думали, что у меня в рюкзаке что-то ценное, и решили нажиться?
— Ах ты, гаденыш мелкий! — Степан замахнулся кнутом. — Сейчас я научу тебя уму-разуму.
— Да ну тебя к лешему, — с улыбкой сказал я.
Степан на мгновение застыл, удивленный моей реакцией, но через секунду кнут в его руке свистнул. Но я уже скинул рюкзак и им же заблокировал его атаку.
И лишь потом увидел, как вокруг меня собираются темные вихри.
Глава 15
Удар кнута вырвал из моих рук рюкзак и отбросил его в сторону. Я скосил глаза на разорванную ткань и только мог надеяться, что череп Игоря не пострадал. Иначе, как его хоронить-то?!
Степан снова замахнулся.
— Да что вы ко мне прицепились-то? — я решил в последний раз воззвать к их разуму. — Шел себе, никого не трогал!
Деланный слуга императора не ответил, и кнут щелкнул снова. В этот раз его удар пришелся на мою руку, которую я машинально
Боль обожгла кожу, прокатившись жаркой волной гнева по телу. От этой яркой вспышки на глаза упала алая пелена, и я зарычал.
Ладони вдруг стали горячими. Я машинально выставил их вперед. И тут же последовала новая атака.
Но она утонула в огненном росчерке, в одно мгновение пролетевшим от меня к браконьеру.
— А-а-а! — заорал Степан, отбрасывая загоревшийся хлыст. — Юрка! Да он маг!
«Кто? Я?» — пулей проскочило у меня в голове и исчезло.
Черные вихри поднялись вокруг меня, поднимая волосы.
— Лес нужно уважать, иначе беда будет, — хрипло вырвалось из моего горла.
Степан отскочил от меня и вскинул ружье.
— Да кто ты такой?!
— Служитель Изнанки. Харр. Проводник, — слова слетали с моих губ против воли.
И тут раздался выстрел. Юрка со страху разрядил в меня ружье. В грудь ударило свинцовым кулаком. Я пошатнулся, но устоял.
Все это происходило будто не со мной. Я чувствовал, осознавал, но никак не мог управлять своим телом.
— Вы нарушили закон, — прорычал я и сделал шаг вперед. — Вы понесете наказание.
Еще шаг.
Выстрел.
Сильная боль в животе тряхнула меня, но я не согнулся.
— Мое имя Вениамин Третий, из рода Форестайнов. Запомни это имя навеки.
— Твою ж… Юрка, валим! — взвизгнул на одной ноте Степан, глядя, что я продолжаю идти к ним, несмотря на два выстрела.
Он вскочил на коня, и через мгновение, я уже стоял один на дороге.
Тело вновь начало меня слушаться. Точнее, ноги подкосились, и я осел на дорогу.
«Что это сейчас было?!» — мысленно орал я, задыхаясь от боли.
Руками лихорадочно ощупывал себя, но ни единой дырки или кровавого следа я не нашел.
«Но в меня стреляли!»
Кое-как я отполз на обочину и сел на траву, пытаясь собраться с силами. Ладони горели, грудь болела, голова трещала — но я был жив. После двух выстрелов! Даже кожа на руке не треснула от удара кнута.
Поискав глазами рюкзак — он был в метре от меня — я никак не мог заставить себя сделать хоть одно движение, чтобы его подобрать.
Просто сидел и не двигался, глядя на небо и яркое солнце. Пока со стороны Васильевки не появилась телега.
— Виктор Викторович, а что случилось? — раздался надо мной голос деда Корнея. — Упал? Напали?
Я поднял голову и пустыми глазами глянул на него.
— Ох, беда-беда! — проворчал старик и спрыгнул с телеги. — Сейчас я тебе помогу.
Словно пушинку он поднял меня и мой рюкзак, аккуратно положил в сено, а потом развернул лошадь и помчал к дому бабки.