Душеприказчик поневоле
Шрифт:
Чтобы прийти в себя, я врезал кулаком по шкафу, и боль мгновенно отрезвила меня. Я сел на кровать и решительно взял письмо.
'Виктор!
Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет на этом свете. Я постарался всеми силами оградить тебя оттого, что сейчас происходит в моей семье.
Отправляю тебе деньги. Трать с умом. Пусть магии у тебя нет, но
Я так и не узнал, кем была твоя мать. Может, у тебя это получится? Единственное, что осталось у меня от нее, это записка, которую я нашел в корзине с тобой. Ее я прикладываю к письму.
Прощай, больше мы с тобой не увидимся.
Пусть святые хранят тебя.
Виктор Васильев'
Я отбросил послание и начал трясти конверт. Из него выпал клочок бумаги с нарисованным на нем символом. Я видел его раньше — на гербе Васильевых.
И это все, что он знал о моей маме? Неужели, он не искал ее? Злость мгновенно разгорелась в груди, опалив щеки.
Все, что я помнил, так это всего один разговор о ней. Виктор Семенович вскользь упомянул, что проверка крови подтвердила, что я его сын. Кстати, именно из-за этого он основательно подошел к моему обучению.
Меня все детство окружали всевозможные учителя и няньки. Но когда был нужен именно отец — его не было.
Но с моим появлением графский брак чуть не разошелся по швам. Анна очень долго не могла простить отцу измену, про которую он никак не мог вспомнить.
Единственный раз, подходящий по времени, произошел, когда он уезжал на охоту, где ему хорошенько досталось веткой по темечку.
Так что особых теплых чувств я к родителю не испытывал. А теперь, когда он сам пришел ко мне на Изнанке, что мне делать?
По закону я его сын, он признал меня, сразу после проверки крови. И при первой же возможности сослал в деревню. Хотя за это я даже был благодарен.
Я все смотрел на знак с записки. Что он значит?
— Это тебе нужны семейные или городские архивы, — тоном знатока сказал Санек, когда я поведал ему историю с письмами. — Там должны храниться сведения обо всех гербах и их значениях. Или справочник, но там совсем мало информации.
Этот разговор состоялся через сутки после прочтения писем. Мы с Саньком сидели в беседке возле его дома и как обычно, болтали. Он постоянно озирался, пытаясь разглядеть дух старика, но его так и не смог заметить.
Я же, в свою очередь, старался не упоминать лешего и даже не ругался. Хотя очень хотелось.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь?! — пораженно спросил я.
— Знаю, я все знаю, — смущенно ответил Санек, — но про герб никак не могу вспомнить.
Впервые
— Постой, а не читал ли ты про герб, когда появилась Катерина? Как сейчас помню, стройная, с русой косой до пояса. А глаза… глаза синие, как два озера…
— Что? Катя? Какая Катя? Не помню никакой Кати? Нет-нет, ты что! Ты ошибся. И глаза у нее карие!
— Неужели угадал?
— Не понимаю о чем ты, — Санек стал пунцовым, как перезревший помидор и вдруг начал увлеченно разглядывать куст малины. — Вик, а ты знаешь, что эти ягоды полны витаминов?
— Ты от темы-то не отлынивай, — с улыбкой сказал я.
— Ладно. Да, ты прав, — вздохнул он.
Это был единственный случай, когда Саньку дали доступ к одной из библиотек, но в том доме жила очень милая девушка Катя. В итоге, ни книги не читаны, ни с девушкой Санек так и не познакомился.
— Ладно, разберемся, — махнул я рукой. — Уверен, что это какая-то легенда и не более того.
— А мне кажется, что там что-то важное было. Ты к Еремею ходил? — вдруг спросил он.
— Нет, никак не найду время. Бабка наняла работника, чтобы он за хозяйством следил, а мне пришлось с ним целый день возиться.
— С чего это вдруг такая щедрость?
— Так, я же теперь маг, — устало ответил я. — Только вот никак не пойму, как с этой магией работать.
— Нужно побольше книг про это прочитать! — Санек хлопнул кулаком по ладони. — И кстати, может, дядькину библиотеку перевезем сюда? За день должны управиться.
— Только надо телегу побольше.
— У Василия Петровича есть.
От упоминания старосты мое настроение испортилось. Если ему тоже пришло письмо о смерти графа, то, боюсь, начнется у нас теперь новая жизнь. Потому что одно дело «сын хозяина», а другое — сирота.
Нужно поскорее взять старосту в оборот, пока он не чухнулся.
— Не знаю насчет телеги, но поговорить с ним нужно, — твердо сказал я, повернул голову в сторону его дома. — Смерть графа Васильева может на всех нас неприятно отразиться.
— Пока не определится глава рода, — Санек очень выразительно на меня посмотрел, — Василий Петрович точно постарается прибрать к рукам побольше денег.
— Это как раз меня и беспокоит. Знаешь, есть у меня одна мысль. Пошли-ка на почту.
— Снова? Кому ты хочешь написать?
— Семейному юристу. Он просил меня не появляться в столице, но никто не запрещал мне пригласить его сюда. Так сказать, для негласной проверки имущества Васильева.
В этот раз на почте мы управились быстрее. Адрес я помнил, а вот текст мы с Саньком составляли вместе. Послание получилось очень вежливым, слегка настороженным, но в целом по существу вопроса.
Дескать, ввиду неопределенности в вопросе наследования, и возможным превышением полномочий, прошу направить в деревню Васильевку независимого бухгалтера и юриста для решения ряда вопросов.