Два билета из декрета
Шрифт:
– Думаю, что это плохая идея.
Он напрягся и поправил галстук. Ах да, только сейчас я перевела взгляд с его лица на костюм, такой же черный и чопорный, что и всегда. Наверняка очень дорогой, сшитый самим Дольче Габановым и привезенный потомками Гуччи из Италии на частном параплане. Короче, все как обычно. Я поняла, что картавый не придумал ничего интересного и изобразил директора похоронного агентства. Или же закрытый костюм и был его маской, скрывающей от общественности сексуального маньяка, повернутого на всяких кнутах и связывании. Днем приличный дядька - ночью надевает ошейник с шипами и в добрый путь.
– Что вас так рассмешило,
– спросил он, наклонившись ближе.
Я постаралась сделать серьезно лицо и виновато пожала плечами. Не рассказывать же, в каком образе сейчас представила себе Его Сиятельство. Заклюет.
– Пойдемте, я провожу вас к нашему столику.
– Нашему?!
Я не успела даже подумать над употреблением местоимения «наш». Ни в какой иерархии такая челядь, как Яна Птаха, не должна была сидеть за одним столом с генеральным и прочими власть имущими.
– Именно, я решил, что вы будете сидеть с нами. Так удобнее...для всех нас. Или вы против?
В голове крутилось: «Конечно, блин я против!». Но уже в следующую секунду меня накрыла новая волна паники. И причины для этого были весомые: Игнатов занес и задержал руку в миллиметре от моей талии. Не коснулся. Замер. Я чувствовала тепло его кожи, но не прикосновения. Картавый черт даже не дотрагивался до меня, а в голове уже вовсю мигала сигнализация об опасности. Сердце клокотало, как обезумевший будильник, давая мне понять, что что-то, мать его, происходит.
– Вы идете?
– медленно спросил он.
– Мне нужно… позвонить, - еле нашлась с ответом и сделала шаг в сторону, чтобы не чувствовать жар его ладони. Горячий мужик. Во всех смыслах слова – горячий. На месте Катеньки я бы примотала себя к нему скотчем и делала вид, что мы разлученные в детстве близнецы Зита и Гита, теперь ни минуты не можем врозь. Да и вообще, пора уже змее заявиться сюда и заявить о своих правах на Виталика. Я посмотрела по сторонам, выискивая статную брюнетку, облаченную в шелка и туманы, которая прилетит и избавит любимого шефа от моего общества. Зря. Мы были окружены банальными зайчиками и белочками, никакой королевы бала в радиусе пяти метров не наблюдалось. Мгновения растягивались, как при замедленной съемке, и я с ужасом понимала: В.Г. никуда не уйдет, пока не получит от меня именно тот ответ, который хочет услышать. Судя по всему, он вообще всегда получал желаемое.
Спасение пришло, откуда не ждали. На сцену вышел, нет, впорхнул голый старый мужик в набедренной повязке, с крыльями за спиной и нимбом над плешивой макушкой.
– Раз-раз, раз-раз, - просипел он в микрофон. Я сощурилась от резкого пронзительного писка: – Тут не настроено. Виталя. Витаааля, иди сюда, скажи речь, я сегодня не в голосе.
– Давид Робертович, приехал…наконец-то - поморщился картавик и пошел к сцене.
А я так и осталась на месте, слегка поддерживая съехавшую в сторону челюсть. Генеральненький пожаловал. И только присмотревшись получше к карикатурному облезлому купидону, я поняла, что облачен он был не в набедренную повязку, а гигантский, чтоб его, памперс!
– Люля тебя в Кебаб, - только и смогла выдавить я.
***
Из динамика полился красивый бархатный голос. Даже картавость не портила имидж Виталика. Он говорил что-то очень правильное и мотивирующее, что-то про уникальность каждого из нас, про целостность команды и даже не обошел стороной столь желанные премии. Я старалась сконцентрироваться и вслушивалась в каждое слово, сказанное Игнатовым со сцены, но вместо этого думала о другом.
К
Коллеги вокруг взорвались от хохота после какой-то особенно удачной шутки, и это заставило меня вновь посмотреть на Виталика. Мне больше не было жалко того одинокого, обиженного мальчика – я гордилась этим невероятным мужчиной, добившимся всего трудом и знаниями.
Стоило мне об этом подумать, как кто-то дотронулся до моего локтя, и, повернувшись, я увидела Катю. Принцессы, как водится, опаздывают на бал, а Екатерина Сергеевна точно претендовала на какой-нибудь титул. Облаченная в белое, расшитое пайетками платье с глубоким вырезом на спине, она была невероятно хороша собой! Я невольно залюбовалась ее фарфоровой, будто бы безжизненной, красотой куклы за стеклом витрины: смотреть – можно, трогать – нельзя. Собранные в сложную прическу волосы демонстрировали всем трогательно оттопыренные ушки: Катя была лопоухой, но этот недостаток ничуть ее не портил.
– Катя, ты…
– Знаю, - только и ответила начальница и привычным жестом опустила глазки в пол, оборвав мой комплимент на полуслове, - я подружка Джеймс Бонда, а Виталик сам Бонд. Узнала?
– Эм… да, - протянула я в ответ.
Отчетливый голос Игнатова вдруг стал звучать все тише и окончательно потонул в общем гомоне ресторана. Шаркающие шаги, звон бокалов, настройка гитары, чей-то заразительный смех – все это слилось в один непрекращающийся пчелиный рой. Как легко и очевидно: парные костюмы, о смысле которых знали только они двое. Для окружающих – просто черный костюм и платье, покрытое пайетками, как змеиная чешуя. Так символично. Для Кати и Виталика – целая история с выбором, примеркой, подготовкой. С медленным надеванием сегодня утром и быстрым, торопливым раздеванием ночью – когда под нетерпеливыми пальцами разорвется красивая дорогая ткань наряда, сшитого точно по ее фигуре. В ушах раздавались переливы колоколов, среди которых мои собственные мысли уже затерялись.
– И впрямь, Джеймс Бонд и его подружка, вы это здорово придумали, - не своим голосом ответила я, когда поняла, что молчание затянулось.
– Моя идея. Только это тайна, Ян: Виталик не любит рассказывать про личное, - она перешла на доверительный шёпот.
– А ты, кстати, сегодня тоже ничего, не ожидала от тебя такого. Рассказывай, что у тебя за костюм?!
– Кажется, это из фильма «В джазе только девушки», - откуда-то слева по-кошачьи вынырнула вездесущая Сашенька-облезлый-хвост, - правда, Януся, оттуда?
– Ага, - подхватила Катя, - была там тема с переодеванием мужиков. Ян, ты играешь саксофониста в платье или контрабасиста?
– Старого богатого миллионера с собственной яхтой, - только и ответила я, даже не пытаясь скрыть досады от такой злой шутки.
– Ян, да не сердись, мы же просто прикалываемся. Мы девочки, болтаем то-се, неужели не привыкла? – увидев мое потускневшее выражения лица, постаралась разрулить ситуацию Катя.
– Я не девочка, я женщина, - медленно ответила я, - а к унижениям довольно трудно привыкнуть, Екатерина Сергеевна.