Два билета из декрета
Шрифт:
Голос мой звучал твердо, несмотря на накатывающие слезы. Мне нравилось то, как я выглядела. ловила на себе восхищенные взгляды коллег и официантов, и глупая шутка гадюки не должна была меня задеть. Но ведь задела же, задела! Или причина испортившегося настроения была все-таки в другом? Резко захотелось домой, к детям, под уютный пушистый плед – обниматься и целовать родные мордашки. Я постаралась вытащить руку из цепкого захвата Катеньки, но та только крепче ухватилась за меня:
– Тише, вот сейчас он скажет, Ян. Сейчас скажет.
Я
– И последнее, коллеги. Наверное, самое важное из того, что могло случиться в этом году.
– Виталик поискал в толпе Катю и, найдя нас, беззаботно улыбнулся.
– Месяц назад Яна Птаха предложила сценарий для рекламы мебельного холдинга. Мы отсняли пробы и отправили материалы нескольким заказчикам. И сегодня получили предложение о сотрудничестве из Германии. Таким образом, Мельница выходит на международный уровень! Яна, наши поздравления, ты поставила финальную точку в этом сложном для всех нас году!
Последние слова Игнатова потонули в шуме аплодисментов и звоне хрусталя. Заиграла какая-то неизвестная мне бодрая мелодия, добавив к общей какофонии еще немного децибел. Кто-то хлопал меня по спине, кто-то пытался пожать руку и поздравить лично. Я не реагировала на собственный триумф, а замерла соляным столбом и беззвучно открывала рот, как рыбка.
И, конечно, не сразу поняла, что Катя отпустила мою руку и умчалась куда-то в сторону, так и не сказав ни слова.
Ох, Игнатов, ну и сволочь. Тебя-то она простит, а мне теперь житья не даст… Ни за что не даст…
***
Маски, размалеванные лица, блестки, парики – меня засосало в безумный водоворот. Просить о помощи бесполезно, сбежать – невозможно. Каждый знакомый и незнакомый мне человек пытался что-то сказать, с чем-то поздравить, и вскоре я перестала различать голоса, а все теплые слова зазвучали латинскими заклинаниями. То ли обласкали, то ли послали куда-то, то ли Вельзевула на аудиенцию вызвали – поди разбери. Я ничего не понимала и хотела просто выбраться из этой человекодавилки, пока в легких еще был воздух. В этот момент чья-то горячая рука коснулась спины и потянула меня к сцене. Это был перебор. Стало неприятно, и я напряглась в ответ, чтобы, наконец, дать отпор незнакомцу, но вдруг столкнулась взглядом с пугающе черными глазами Виталика:
– А ну, расступились. Яна, пойдем, с тобой хочет поговорить Давид Робертович, - он прижал меня
Ни о каком порядке и речи не было. Мои органы сдавлены корсетом, как тисками, планируют катапультироваться через рот или другие отверстия. Ноги гудят от неудобных туфель, сердце стучит в бешеном темпе, а перед глазами прыгает белесая рябь – предвестник надвигающейся мигрени. Странный, удушливый запах окутал меня и не давал вздохнуть.
– Я вообще не в порядке. Устала, и голова болит, может… тут как-то странно пахнет, не чувствуете?
Игнатов шумно вдохнул и отрицательно покачал головой:
– Ничем неприятным, иначе бы я заметил.
– Тогда мне кажется, наверное, это и правда от усталости. Вас, кстати, Катя искала, - я виновато отвела взгляд в сторону, понимая, что лезу не в свое дело и лучше бы помолчать.
– Я знаю, - ровно ответил Виталик и посмотрел на меня с примесью удивления и осуждения. Так смотрит воспитатель сада на любимого ребенка в ясельной группе, когда тот забыл стишок на утреннике. Вроде: ну, ты-то куда?!
– Она ждала добрых слов от вас, а вы несли какую-то чушь про новый проект, еще и меня подставили. Зачем?
– с маниакальным упорством давила я. Все неприятные эмоции, испытанные мною за последнее время нашли цель и сконцентрировались на картавом главгаде, решившем публично погладить меня по шерстке. Он просто развлекался там со сцены, а мне половина офиса завтра объявит кровавую вендетту.
– А вот это уже мое дело, Яна, - черные глаза резко сузились, - я реально оценил ваши заслуги, но видимо, вам это не понравилось. Осталось понять, почему?
Я чуть было не задохнулась от возмущения. На языке вертелась банальная фраза: «Виталька, ты дурачок?!». Судя по непроницаемому лицу, Игнатов и впрямь не понимал, что за фигню сделал. Ну ничего, сейчас мы его быстренько просветим.
– Да потому что, - горячо зашептала я в ответ, как вдруг услышала раскатистый бас генерального.
– Янка-склянка, вот ты куда спряталась?!
Увидев, как на меня надвигалась полуобнаженная фигура видавшего виды старца, я и впрямь захотела испариться и стереть увиденный образ навсегда из своей памяти. Игнатов крепче сжал меня за локоть, почуяв, что нерадивая сотрудница планирует сделать ноги. Он только сильнее притянул меня к себе:
– Не бойся, он уже тепленький, обмывает новый развод. Пять минут, и я вызову водителя.
Ох. Как там пела Гурченко? «Пять минут пробегут, их осталось так немного». Вранье. Даже секунда покажется вечностью, если на тебя словно гипнотические спирали будут смотреть запутавшиеся в седых волосах соски генерального. Божечки-кошечки, ну и гадость.
Я почувствовала, как Виталик плавно отвел мою руку в сторону и сделала шаг влево, чтобы встать рядом с ним, а не обнаженным и очевидно поехавшим дедом.