Два дня из жизни Пичино
Шрифт:
– Он настоящий зверек, - заявила она.-Он совершенно не знает, что делать. Мне кажется, он глуп. Но зато как красив!
– Бедная крошка,- сказала молодая девушка,- он, должно быть, очень устал.
Никольсон явилась тотчас же. Эта молодая, высокая, прямо держащаяся женщина была одета в черное кашемировое платье с белоснежным передником и таким же воротничком.
Леди Алина показала на Пичино. .
– Я привезла этого ребенка из Чериани,- объяснила она.- Возьмите его наверх, снимите с него лохмотья и сожгите их. Сделайте ему ванну, если
Пичино внимательно следил за ней. Что она там говорит? Что они с ним сделают?
Леди Алина повернулась и пошла с гостями в другие комнаты, а Никольсон подошла к Пичино.
С ней он почувствовал себя так же неловко, как и с Грегсом. Она смотрела на него недружелюбно и вдобавок заговорила тоже по-английски.
– Пойдем со мной наверх. Я тебя вымою,- сказала она.
Но Пичино не понял ее и не двинулся с места. Она была вынуждена взять его зауку, и это ей, по-видимому, было очень неприятно. Никольсон повела его по лестнице, по коридорам и площадкам, мимо чудесных спален, где мебель была самых нежных цветов и всюду виднелись кружева, шелк и ленты. Наконец она открыла одну из дверей и ввела его в помещение, стены и пол которого были из голубого и белого мрамора, а в углу стоял странный большой предмет, похожий на продолговатый ящик, и над ним поблескивали какие-то серебристые штучки. Никольсон отпустила его руку, направилась к этим серебристым штучкам, повернула их, и, как по волшебству, два потока чистой воды брызнули из них и начали наполнять белый мраморный ящик.
Глаза Пичино расширились от изумления. Ему было интересно и немного страшно. Не хочет ли она позабавить его этим фокусом? Мария никогда не видела ничего подобного в Сан-Ремо, иначе она, конечно, рассказала бы ему об этом. На минуту он перестал жалеть, что попал сюда. Если у богатых форестьери есть такие игрушки, значит, у них должны быть и другие интересные для него вещи.
Вода была горячей. Пичино видел, как подымался от нее легкий белый пар. Он подошел поближе. Никола - он прозвал ее мысленно так, когда услышал, что леди Алина называет ее Никольсон - Никола ходила взад и вперед и собирала какие-то странные вещи: белый кусок чего-то,похожий на пирожок, мягкий упругий круглый предмет, весь в дырочках, большие длинные куски белой материи с бахромой на концах.
– Che fai?(Что вы делаете ?)-воскликнул Пичино.
Но Никола его не поняла, пробормотала что-то по-английски и засучила рукава.
К этому времени оба потока, пенясь и бурля, наполнили ящик почти до краев. Никола опять повернула серебристые штучки, и снова, как по волшебству, потоки перестали литься, прозрачная вода успокоилась, и только легкий пар продолжал подыматься от нее.
Никола подошла к нему и, стараясь дотрагиваться до него только кончиками пальцев, начала снимать с него платье, ворча что-то по-английски.
Он не понимал, что она говорит.
– Хороша работа для горничной! Мое собственное платье придется, пожалуй, выбросить после этого. Невозможно грязен этот народ. Что за каприз у миледи! Конца нет ее выдумкам. «Сожгите его тряпки!» Хорошо ей говорить:
Она сняла с мальчика последнюю тряпицу и отпихнула ее ногой в сторону. Пичино предстал перед ней, точно маленькии смуглый херувим только без крыльев.
– Да!
– сказала Никола.- Он хорошенький! Я думаю, в этом и причина, почему миледи взяла его.
Пичино все больше и больше становилось не по себе. Смотреть, как льется вода, было очень интересно, но зачем его раздели? Это совсем неприятно. Ведь форестьери из Сан-Ремо всегда носили платья. А кроме того, она отбросила ногой в угол чудесные панталоны, панталоны Сандро, которые были подарены Пичино. И уголки его красивых губ опустились.
– Да, конечно, в этом вся причина,-сказал Никола.- Это потому, что он такой хорошенький.
Она взяла его на руки и понесла к ванне.
Пичино посмотрел вниз на белый мраморный ящик, который показался ему глубоким и большим. Вдруг он почувствовал, что его туда опускают, и дико вскрикнул.Они задумали утопить его... утопить... утопить! Его погрузили в воду до самых плеч. Малыш уцепился за Никольсон и пронзительно закричал. Он бился, барахтался, размахивал руками и ногами. Вода бурлила и разлеталась брызгами, попадая ему в глаза, нос и рот.
– Lasciatemi! Lasciatemi! (Пустите меня, пустите меня!) - кричал он.
Никольсон изо всех сил старалась его удержать.
– Господи! Я с ним не справлюсь! Он царапается как дикая кошка. Сиди смирно, дрянной мальчишка! Замолчи, гадкий поросенок, дай я тебя вымою! Господи! Боже мой! Что я буду делать?
Но Пичино не хотел быть утопленным, не оказав сопротивления. Он не позволит, чтобы его сажали в воду. Она попала ему в рот, нос и глаза, он задыхается, он ничего не видит. Пичино защищался ногами и руками, бодался головой, точно козел, и отчаянно звал на помощь:
– Io non ho fatto niente!Io non ho fatto niente! (Я ничего дурного не сделал!) Мария! Мария!
Шум был так силен, что скоро на лестнице, а потом по коридору послышались легкие шаги, и дверь в ванную отворилась. Вошла леди Алина, удивленная и немного испуганная. Брови ее были нахмурены. Ее сопровождала молодая, дружески расположенная к Пичино девушка.
Пичино при виде их еще сильнее замотал головой и закричал пронзительнее. Он думал, что они пришли вызволить его из беды.
– М'аmazza! Aiuto!(Помогите!) - вопил он.
– В чем дело?
– спросила леди Алина и подошла к ванне.
– Он не хочет мыться,- проговорила запыхавшаяся Никольсон, продолжая бороться с Пичино.- Он, должно быть, испугался.
Леди Алина засмеялась.
– Выньте его на минуту, Никольсон, -сказала она.- Выньте его. Изабелла,-обратилась она к молодой девушке, едва выговаривая слова от смеха,- он думает, что Никольсон хочет его утопить. Мыло и вода до того чужды ему, что в таких количествах кажутся ему смертельными.