Два миллиона (сборник)
Шрифт:
Грезы заполнили Михаила, внутри стало сладко и тепло. «А ты знаешь, все еще будет!» – крутилась в ушных раковинах старая мелодия старой певицы.
Бабах! Микроавтобус заметался по дороге, как заяц, попавший в свет фар. Брыкин вмиг очнулся и обеими руками ухватился за руль. Машину по-прежнему носило из стороны в сторону, как язык колокола во время набата. Тормоза так же мало влияли на ситуацию. Только через сто метров, когда закончился спуск, автомобиль вылетел на гальку и, завалившись на бок, застыл. Брыкин, матерясь, выбрался из кабины. Осмотрев микроавтобус, он обнаружил, что пробито правое переднее колесо. Подбежали немногочисленные
Недолго думая, Соскачева взяла в руки пару булыжников и, высвобождая кипевшую в ней злость, запустила ими в микроавтобус. Звон стекла отвлек Михаила от замены колеса. Он встал, развернулся и, увидев Екатерину, так же не обрадовался.
По всем известным кодексам чести бить женщину не этично. Брыкин же либо не знал этих сводов правил, либо считал, что сейчас не тот момент, схватил Екатерину за волосы и повалил на отполированные морем камни. Однако, ему было не суждено легко добиться победы. Катя ловко вывернулась из-под следователя и, хотя и неумело, но довольно сильно, заехала ему кулачком, в котором еще оставался один голыш, промеж глаз. Михаил, явно не ожидавший такого поворота, растерялся, чем не преминула воспользоваться Катя. С криком «Гад!» она стукнула коленом в брыкинский пах. В морской дали загрохотало – это завелась «ласточка» Борисыча. Но Катя этого не слышала – борьба поглотила ее целиком.
– Ах ты, стерва! – зарычал подраненный следователь и вновь повалил на камни Екатерину.
Михаил навалился всем телом на женщину и ощутил две мощные, еще не потерявшие форму, груди. У него слегка закололо под «ложечкой» и немного закружилась голова.
Екатерина, побившись, как рыба в сети, в стальных объятьях Михаила, затихла. Сильные руки Брыкина сдавливали ее. Было трудно дышать, но она вдруг ощутила сладостную истому и вопреки воле, вся растаяла.
Следователь, почувствовав, что сопротивление иссякло, поднял женщину и, отряхнув ее и свою одежду, спросил:
– Вы не ушиблись?
– Нет… не очень… Вы простите, что я на вас так налетела.
– Ничего – ничего. Бывает…
– Вы в Сочи?
– Куда ж еще! Надо же найти вашего мужа.
– Какой он мне муж?! – вскипела Катя, – Подонок! Бросил сразу же, как только появилось много денег!
– Согласен, не по-мужски как-то.
– А где их сейчас мужчин-то найти?!
– Вот тут вы заблуждаетесь, Екатерина Викторовна. Есть еще мужчины! И, возможно, даже где-то недалеко от вас.
– Это вы, как я понимаю, на себя намекаете?
– Не исключено.
– Действительно, в чем-то вы соответствуете этому понятию, – строго сказала Екатерина и, вспомнив железные объятья следователя, слегка покраснев, добавила:.
– Есть даже женщина, которая смогла бы это оценить.
Недавние мечты вновь заволокли внутренний взор Брыкина. Он в этих новых грезах был уже не один.
Развитию так неожиданно начавшегося романа слегка помешала промчавшаяся мимо «Вольво», из окон которой выглядывали Тони, бывший учитель Крабов и кавказец Джабраил.
Не сговариваясь, Катя и Михаил заскочили в микроавтобус.
– Поймай
– Что это за запах тут у тебя?
– Это куры подохли. Выкинь их, если не трудно, в окно.
Микроавтобус миновал гальку и выехал на шоссе.
– Катюша, я хотел тебе сказать… – начал было Брыкин.
– Не надо сейчас об этом, Миша! Я и так все поняла. А когда дело закончим, тогда и поговорим.
Глава 19
Весь путь до Туапсе летел как одно доброе мгновение. Влюбленные объясняли свои чувства с помощью таких сложных и неоднозначных фраз, что постороннему человеку могло бы показаться, что это дипломаты двух держав ведут переговоры о чем-то чрезвычайно глобальном.
Микроавтобус, подвывая на подъемах, исправно делал свою железную работу. Тони и его команду нагнать пока не удалось, но Михаил с оптимизмом смотрел в будущее.
– Догоним, никуда они не денутся. У них – «Вольво», в конец убитая, а у нас – «Тойота». Японцы лучше шведов машины делают. Догоним!
– Я в тебе и не сомневаюсь, – мило улыбаясь, сказала Катя.
Зашифрованные любовные слова были высказаны ранее и теперь, чтобы не молчать, предстояло хотя бы слегка разобрать завалы предыдущей жизни.
– Катя, а как же тебя угораздило с Соскачевым связаться?
Екатерина горестно вздохнула, что-то вспомнила, о чем свидетельствовала небольшая слеза, появившаяся в углу левого глаза, и ответила:
– Два года назад это было. Я окончила институт и не могла найти приличную работу в Москве. А тут он. Весь такой успешный. Кругом разруха, а у него – машина фирменная. Во всем неразбериха и бардак, а у него – все схвачено. В общем, потеплело глупое девичье сердце и… Короче, Миша, не хочется мне все это вспоминать. Было и хорошее, не стану отрицать. Но как можно оценить моральные качества человека, бросившего свою жену, причем втихаря, как последний подлец?!
– Все, все, Катя! Не волнуйся так. Больше о нем ни слова! А у меня история тоже была. И, кстати, тоже два года назад. Проходила у нас по одному делу Ольга Пер… Ну, неважно, как ее фамилия. Так вот, допрашиваю ее, а она как расплачется! Я: «В чем дело?». «Люблю», говорит. «И кого же?» «Вас!» И опять в слезы. Я тут потерялся слегка – впервые такое со мной, но все же спрашиваю: «Когда же успели влюбиться в меня-то?» «Да вот, прямо сейчас! С первого взгляда». Я-то умом понимаю, что бред все это, неправда, а сердце колотится! Разрумянилась она от слез, жуть, какая красивая сидит напротив меня, о любви своей щебечет. Ну, и поплыл я! Отмазал ее, вскользь по делу провел. Вызволил ее из СИЗО, у себя поселил. Жили мы, поживали ровно две недели. Потом она, когда я на работе был, собрала мои вещи, те, что поценнее, и поминай, как звали.
– Да… Ты еще хуже меня вляпался. Так и не нашел Олю эту?
– А я и не искал. Смысл? То, что она утащила, я опять нажил. А сердце разбитое разве склеишь?
Машина, преодолев Агойский перевал, подъехала к Туапсе. Строгий ГАИшник взмахом жезла приказал Брыкину остановиться.
– Сержант Сайкин. Предъявите документы.
Брыкин вышел из автомобиля и, показав свое служебное удостоверение, коротко бросил:
– На задании.
Сержант взял документ и прошел к служебному автомобилю. Через минуту он вернулся с еще одним сержантом, который держал автомат Калашникова наперевес и недобро улыбался.