Два мира Астрид Далем

Завгородняя Яна

Парень нахмурился.

– Ты слишком многого просишь, Астрид. Если уж я и расторгну нашу несостоявшуюся помолвку, то скажу всё как есть, что ты не готова выходить замуж.

Астрид вздохнула. Пусть так. Но всё же следовало предпринять кое-что, чтобы не только у Моранов, но и у всякого возможного жениха отпал к ней интерес. Проделка обещала неприятности, тень на её репутации, но Астрид была готова ко всему. Да, ей было хорошо в обществе Анри, но чтобы не мучить ни его, ни себя, следовало оборвать всё раз и навсегда. Так будет лучше. А у дяди, возможно, не останется другого выхода, как отослать нерадивую племянницу

куда подальше. И если повезёт – в экспедицию.

Они танцевали с Анри уже не первый танец. Мужчина не стеснялся прижимать девушку к себе, а она и не сопротивлялась, пьянея от его близости. Молодость и свобода правили ими в те минуты, и им не было дела до косых взглядов. То и дело Астрид начинала сомневаться в верности своего решения, но всё же превозмогла порыв. Она водила пальцами по его плечу, касаясь щекой плотной ткани камзола, а он всё теснее прижимал к себе девушку. Ледяная и неприступная Астрид таяла в его объятиях, до боли стискивая зубы, в минуты, когда хотелось отказаться от прежних принципов и принять судьбу.

Им с большим трудом удалось разомкнуть объятия, когда вечер подошёл к концу и гости стали покидать дом Лансере.

– Когда мы вновь увидимся? – нетерпеливо спросил Анри, не желая оставлять девушку. Та лишь пожала плечами.

Она проводила семейство Моран, стоя на крылечке вместе с родственниками. Когда же Анри с родителями оказались в экипаже, мадам Моран немедленно бросилась строить планы:

– Мы завтра же приедем к ним с официальным предложением, Анри, дорогой, – матушка говорила, не давая никому вставить слово. – Уверена, эта девушка ждёт тебя не меньше, чем ты её! Вы прекрасно смотритесь вместе. Так, надо всё продумать. Поль, Поль! – крикнула она мужу, который потонул в чтении газеты. – Ты слышишь меня? Откуда здесь вообще взялась эта газета?

– Не знаю, – ответил министр путей и сообщения, опустив листок. Лицо его при этом переполняло недоумение. – Когда я сел, она была тут.

– Дай-ка, – Сюзанна выхватила у него старенькую помятую газетёнку и уткнулась в текст. Спустя пару минут, она гневно скомкала листок обеими руками.

– Твоя помолвка отменяется, Анри, – процедила она. – Забудь эту девку раз и навсегда.

Глава 5 Разоблачение Астрид

Никогда ещё Астрид не видела Магду Лансере такой злой. Даже Джером не способен был унять этот яростный ураган, который был готов крушить всё на своём пути.

Она уже закончила ругать племянницу последними словами, проклинать, грозить расправой и теперь потихоньку отходила, иногда ещё вскрикивая от негодования. Её противный голос, как и спокойная речь невозмутимого профессора, доносились снизу, в то время как Астрид в своей комнате, склонившись над столом, планомерно раскладывала в нужном порядке крохотные глиняные кусочки.

Дядя вошёл чуть слышно, но это не стало для девушки сюрпризом. Подняв на него виноватый взгляд, Астрид неожиданно чихнула.

– Будь здорова, милая, – проговорил он, присаживаясь на край аккуратно застеленной кровати.

Астрид кивнула, вытирая нос рукавом затасканной домашней кофты. Затем спросила:

– Она успокоилась?

– Пока да, – обречённо ответил старик. – Но ты же её знаешь. Завтра всё начнётся сначала. Скажи, это ты подбросила им ту газету? – Астрид

отвела взгляд. – Я так и думал. Неужели тебе настолько не понравился молодой человек? Вы довольно мило беседовали.

– Не в этом дело, дядюшка, – оживилась Астрид. – Просто я не хочу, я не готова выходить замуж. А они вели себя так, будто всё уже решено.

– А чего же ты хочешь? – Джером грустно посмотрел на стол. – Ах, ну да. Как я мог забыть, – он тяжело вздохнул, покачивая головой. – Ты такая же, как твоя мама. Она всегда была себе на уме, делала лишь то, что сама считала правильным. А тебе известно, что Моник должна была выйти замуж за другого, но в день свадьбы сбежала с твоим отцом?

Астрид изумилась.

– Нет, мне не рассказывали.

– Ну это и понятно. Такой скандал случился, – насмешливо проговорил Джером, но тут же помрачнел. – Семья отреклась от неё тогда. Все, кроме меня. Я очень её любил.

– Дядя, умоляю, расскажи, – взгляд Астрид загорелся нетерпением. Она соскочила со стула и села возле старика на покрывале.

Джером обнял её, поцеловав в макушку, после чего продолжил:

– Её хотели выдать замуж за сына местного чиновника, но она не особенно горела желанием выходить за него. Мне и самому этот парень сразу не понравился – высокомерный, самовлюблённый и ко всему прочему бабник, каких поискать. В то время в наши земли приехала делегация из Норвегии во главе с твоим будущим дедом. Свен – твой отец – как ты понимаешь, тоже был там. И как только они с моей сестрой встретились на торжественном балу, не осталось сомнений – эти двое созданы друг для друга. Интерес Моник к Свену трудно было скрыть, да она и не пыталась. Он же, очарованный ею, почти сразу стал предлагать моей сестре уехать с ним. Утром в день её свадьбы, я обнаружил у себя на столе записку от Моник, и пока вчитывался в наскоро нацарапанные строки прощания, не веря тому, что видели мои глаза, с вокзала уже отходил поезд, увозя с собой сестру. С тех пор мы не виделись.

– Её не пробовали догнать?

– Моник в своём письме просила меня хранить их тайну до того момента, пока они со Свеном не пересядут на корабль в Британском порту. И я выполнил её просьбу.

Джером умолк. Некоторое время они так и просидели в тишине. Первой её нарушила Астрид:

– Они очень любили друг друга, и папа долго горевал после её смерти. Я всерьёз боялась за него, а когда в наш дом пришла Хельга, – девушка сделала паузу, – даже обрадовалась поначалу. Папа ожил, и я готова была молиться на эту женщину до тех пор, пока она не начала искать поводы избавиться от меня.

Джером не ответил. Прижав к себе племянницу, он погладил её по волосам.

– Скажи, дорогая, – вновь заговорил он, подбирая слова, – то, что написано в той газете, правда?

Астрид коротко кивнула.

– Меня это не оправдывает, но тогда я была обозлена на весь мир, на отца, на Хельгу и хотела наказать всех. Сейчас, вспоминая то, что мы творили, я прихожу в ужас от собственной жестокости. Отец тогда приложил все силы, чтобы оправдать свою загулявшую дочь. Газетчики пестрили этой новостью много дней, не давая нам покоя. Тогда отец услал меня в пансион, и я его очень хорошо понимаю. Прости, дядя, – она совсем поникла, – я не хотела скандала.