Два мира, Две войны
Шрифт:
Как только все встали на места, у Персефоны возникла идея. Поскольку остальные учащиеся ее факультета передвинулись в конец Зала, она быстро нырнула под стол Гриффиндора. Спустя несколько минут двери Большого Зала были сорваны с петель и около двадцати волшебников ворвались внутрь, бросая заклинания в собравшихся студентов. Первые курсы начали бороться в ответ, но с небольшим успехом. В ужасе Персефона подняла волшебную палочку и указала ею в потолок, пробормотав заклинание. Темные волшебники потеряли бдительность, когда тысячи пузырей поплыли с потолка. Озадаченные, они вначале проигнорировали их, чтобы напасть на оставшихся детей. Однако им все–таки пришлось обратить на них внимание, когда пузыри, касаясь кожи, заставляли их смеяться. Это была одна из шалостей, которые установили ребята.
А снаружи преподаватели и студенты проигрывали. Четыре путешественника во времени справились с нечеловеческими созданиями, но не могли остановить группу магов, ворвавшихся в замок. Пока Гарри оглушал противника, в спину ему ударило убивающее проклятье. Кружась, он встретился взглядом с мерцающими глазами Гриндевальда. Жестоко улыбнувшись, он поднял руку и выкрикнул эльфийское заклинание, которое скручивало человека. Не впечатленный, Темный Лорд начал бросать Темные заклинания и проклятья в сторону Гарри. Мальчик — Который-Выжил, чтобы не остаться побежденным, начал использовать те же методы. К этому времени все остальные замерли, наблюдая дуэль двух волшебников, перекидывавшимися самыми отвратительными Темными Заклинаниями, которые только можно представить. Гарри поймал проблеск сожаления и разочарования на лице Дамблдора перед тем, как опрокинуть Гриндевальда в траву. Видя, что победа ему не светит, Темный Лорд дал рукой сигнал и его войска отступили.
Гарри вздохнул с облегчением, в то время, как остальные глядели на него со страхом и благоговением. Не обращая на них внимания, Гарри стал пробираться в замок, чтобы посмотреть, все ли в порядке с остальной школой, учителя отправились вслед за ним. Дойдя до Большого Зала, он увидел повсеместные разрушения. Заметив Мин, Юстаса и Роберта возле того, что когда–то было столом Гриффиндора, он устремился туда посмотреть, что происходит. Когда они, видя, что он направился к ним, подняли головы, слезы бежали по их щекам. Молча они указали на неподвижое тело на полу. Гарри присел и убрал рыжие волосы со знакомого лица. Это была Персефона Уизли. Трясущимися руками он попытался прощупать пульс на руке, а затем уронил ее.
Она была мертва.
Глава восьмая. Траур
Студенты и преподаватели собирались в Большом Зале. Гарри не слышал и не видел ничего. Он не мог поверить, что Перси больше нет. Так просто — раз, и все, словно щелчок пальцев. Просто, словно никогда и не было. Как Седрика. Только что они смеялись и шутили, а через мгновение все закончилось. Гарри сидел в оцепенении, роняя слезы. Первым звуком, прорвавшимся сквозь туман в его голове, стал отчаянный крик Рона и Джинни, когда они вернулись с поля битвы и увидели, что их тетя безжизненно лежит у ног Гарри. Слегка развернувшись, Гарри обнял Джинни, она плакала. Гермиона таким же образом пыталась утешить Рона. Пивз летал над головами собравшихся, необычно унылый, в глазах больше не светилась озорная искорка. Юстас и Роберт стояли рядом с другими гриффиндорцами, пытаясь объяснить, что произошло.
Все внимание переключилось на Дамблдора, когда он подошел к собравшейся группе, все время осторожно наблюдая за Гарри. Он осмотрелся прежде, чем расспросить Минерву о произошедшем. Она рассказала о пузырях, которые отвекли нападавших, когда им это так было нужно, как потолок обвалился прямо на стол Гриффиндора. Дамблдор выглядел печальным, он оглядел Зал, убедился, что все остальные студенты и преподаватели в сборе, а затем усилил голос.
— ВНИМАНИЕ! ВО-ПЕРВЫХ, СПАСИБО ВСЕМ, КТО УЧАСТВОВАЛ В ОБОРОНЕ ШКОЛЫ. БЛАГОДАРЯ ВАМ ВРАГ БЕЖАЛ. ВО-ВТОРЫХ, Я ХОТЕЛ БЫ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО ШЕСТЕРО СТУДЕНТОВ И СЕМЕРО ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ПОГИБЛИ В БОЮ, ВКЛЮЧАЯ НАШЕГО ДИРЕКТОРА. МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИНЯТЬ
Дамблдор подошел к тому месту, где Гарри, сжавшись в комок, по–прежнему держал Перси за руку. Положив ладонь на плечо парня, он ждал, когда Гарри посмотрит на него.
— Мистер Эванс, я хотел бы, чтобы вы зашли в мой кабинет, как только закончится подсчет студентов. Меня очень заинтересовали ваши методы ведения боя.
Гарри со злостью взглянул на новоиспеченного директора.
— Со всем уважением, сэр, только что погибла моя подруга. Ей было тринадцать. Это слишком рано для смерти. Не могли бы мы отложить разговор до окончания похорон? Мне хочется почтить ее память.
Дамблдор окинул зеленоглазого юношу проницательным взглядом прежде, чем кивнуть в согласие.
— В течение двух дней в школе будет проходить поминальная служба. Ты придешь ко мне поговорить после этого?
— Да, директор.
— Хорошо. Я оставлю тебя наедине с твоим горем. Я сочувствую твоей утрате.
После этих слов Дамблдор вышел из Зала, чтобы начать организацию поминальной службы. Гарри вновь обернулся к Джинни и покрепче обнял ее.
На следующий день в школе воцарился хаос. Уроки были отменены, как дань уважения погибшим, да еще пришлось восстанавливать Большой Зал. Следующим вечером Дамблдор организовал поминальную службу. В школу собирались прибыть семьи погибших, а после должен был пройти ужин. Родственники организовали частные похороны, а поминальная служба позволила бы всем студентам выразить свое уважение.
В шесть часов следующего вечера начали прибывать родные студентов и учителей, павших в бою. Рядом с преподавательским столом для них был установлен еще один. Поминальная служба проводилась Дамблдором, он первым взял слово.
— Дамы и господа, студенты. Мы собрались здесь, чтобы восхвалить жизни тринадцати смельчаков, которые отдали ее для спасения школы от страшного врага. Сегодня мы празднуем эту отвагу, и несколько друзей ушедших хотят сказать пару особенных слов.
Сойдя вниз, он попросил жестом встать первого выступающего. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни сидели в конце зала, наблюдая за происходящим. Многие вставали, чтобы поговорить о тех, кого потеряли. Друзья, семья, сумасшедшие соседи и коллеги, все они одинаково поднимались и рассказывали короткие истории о людях, которых они знали, так что ситуация казалась как никогда реальной. Гарри не мог удержаться от мыслей, что люди становились более живыми благодаря тем, кто видел в них лучшее. Каждая история, каждое воспоминание доказывало, что они были не просто именами или статистикой, а настоящими людьми — с друзьями, семьей и собственной жизнью.
Наконец, настало время рассказать о Персефоне. К большому сюрпризу рыжеволосой семьи, сидевшей впереди, вдруг поднялся Рон и направился к трибуне.
— Здравствуйте, меня зовут Рональд Уэстон, и Перси была моим близким другом. Хотя я знал ее недолго, с первого момента, как мы встретились на приветственном пиру, я почувствовал глубокую связь с ней, как–будто знал ее всю свою жизнь. Она во многом напоминала мне моих братьев–близнецов, у которых такой же озорной характер и невинная улыбка. Когда она входила в комнату, ее нельзя было не заметить. Ее… индивидуальность невозможно было игнорировать. Она погибла, спасая своих товарищей, проявив невероятную изобретательность и умело использовав одну из шалостей, которые она так любила. Она показала мужество и самоотверженность, которые заставили бы Годрика Гриффиндора гордиться ей, и я восхваляю ее. Персефона навсегда останется в наших мыслях и сердцах.
Глаза Рона блестели от слез, когда он спускался с трибуны. Взглянув на Уизли, собравшихся вместе, он послал им улыбку, полную печали. Он обрадовался, когда его дедушка улыбнулся в ответ, с признательностью и уважением в глазах. Садясь на место, Рон почувствовал, как Джинни незаметно приобняла его.
— Прекрасная речь, Рон.
— Спасибо, Джин. Я думаю, Уизли были немного удивлены, но я должен был что–нибудь сказать. Она была не просто нашей тетей; она была и нашим другом. Я просто рад, что нам выпал шанс познакомиться с ней.