Два образа веры. Сборник работ
Шрифт:
вперед, вступая в туманные сферы замысла откровения, ибо здесь впервые его
речения (по своей языковой форме хорошо знакомые и раввинистическим спорам):
"А я говорю вам…" или "Но я говорю вам…"- противостоят преданию
поколений. И вот теперь мы слышим заповедь, специфическую для момента
осуществляющейся эсхатологии: "Не противьтесь злу", которая для фарисеев,
полагавших, что им предстоит жить и учить не в ситуации эсхатологического
вторжения в мир власти
приготовления к Его пришествию под властью Рима, должна была представляться
неприемлемой, даже невыносимой. Правда, фарисеи тоже велели не выступать в
личной жизни против совершенной кем-либо несправедливости с использованием
силы и обещали уступчивому прощение всех его грехов; однако принцип, вообще
запрещающий вести борьбу с виновником несправедливости, или же принцип,
который, по крайней мере, можно было бы понять как запрещающий такую борьбу,
в глазах фарисеев расширял сферу несправедливости на земле. Они полностью
отвергали позицию зелотов; в глубине души, однако, они явно ощущали себя
противниками злой силы, выступающими против нее со своими собственными
методами духовной борьбы, — что особенно хорошо должно быть заметно по
сохранившимся преданиям о беседах фарисеев с римлянами.
С этой точки зрения следует рассматривать и последнее, высочайшее из
всех речение Иисуса, — речение о любви к врагу.
36 В отличие от первых трех, изначально они явно не соотносились друг с
другом. Стихи 39 и 44, вероятно, происходят из одного и того же единства
(ср. Лк. 6:27 и сл.) связь первого из них с формулой равного воздаяния -
вторична, возможно, и стихи 43 и 31 сл. составляют единую самостоятельную
логию (см. ниже). Двум первым логиям Иисуса ветхозаветная цитата, скорее
всего, была предпослана лишь задним числом: возможно, и с первой дело
обстоит так же (ср. Лк. 16:18), тогда как в другой группе логий Иисуса
ветхозаветные цитаты составляют органическое целое со всем текстом.
37 Bultmann. Die Geschichte der synoptischen Tradition. S. 144.
38 Bultmann. Op. cit. S. 144.
39 Wellhausen. Das Evangelium Matthai. S. 21.
40 Lohmeyer. Das Evangelium des Markus. S. 200 (по-видимому, под
влиянием моих письменных и устных указаний касательно этого обстоятельства).
Иисус исходит (Мф. 5:43) из ветхозаветной заповеди о "любви к ближнему"
(Лев 19:18), которую Иисус в другом месте, отвечая на вопрос книжника о том,
какова величайшая заповедь (Мф. 22:39; Мк. 12:31; Лк. 10:27), ставит рядом с
заповедью о любви к Богу. В нынешнем тексте Нагорной проповеди Иисус
цитирует и простонародное толкование
вероятности, это толкование имеет отношение к суровым речам фарисеев,
направленным против врагов Бога. Согласно этому толкованию, человеку
дозволяется или даже вменяется в обязанность ненавидеть своего врага. Этому
пониманию Иисус противопоставляет свою заповедь "Любите ваших врагов". В
своем основополагающем смысле эта заповедь столь тесно связана с
действительностью еврейской веры и в то же время превосходит ее столь
своеобычным образом, что здесь следует обсудить ее отдельно.
Когда Нагорная проповедь цитирует заповедь любви из Лев 19:18, то
прежде всего бросается в глаза отсутствие слова, обычно передаваемого
оборотом "как самого себя", между тем как та же самая заповедь в ответе
Иисуса книжнику приводится целиком (только у Луки в очень сокращенном виде);
причиной здесь может быть то обстоятельство, что за этой заповедью в
Нагорной проповеди не должны были следовать слова "любите ваших врагов, как
самих себя". Однако оборот "как самого себя" — это лишь одна из трех ошибок,
которые в Септуагинте, как и в прочих употребительных переводах этой
заповеди — в оригинале состоящей из трех слов, — следуют друг за другом. В
оригинале эта заповедь не относится ни к степени, ни к роду любви, словно бы
человек должен любить другого так же сильно или таким же образом, как и
самого себя (представление о любви к самому себе вообще не встречается в
Ветхом Завете); на самом деле эта логия означает — "любить подобного тебе" и
подразумевает: поступай в этой ситуации таким образом, словно бы дело
касалось тебя самого. Все дело здесь именно в образе поведения, а не в
чувстве. Это предписание велит любить не кого-нибудь, оно велит любить "к
кому-нибудь". Такую странную конструкцию с дательным падежом в Ветхом Завете
можно найти только в этой главе книги Левит. Установить его значение легко,
если только задуматься вот о чем: чувство любви между людьми вообще не
позволяет предписывать себе свой предмет, обозначаемый при помощи
винительного падежа; в то же время по-настоящему требуется исполненное любви
сущностное отношение к окружающим, к тому (обозначаемому при помощи
дательного падежа), кто принимает мою помощь, мое действенное
благорасположение к нему, мое личное участие в нем. И наконец, имя re'a,
переведенное в Септуагинте как "тот, кто поблизости, ближний", в
ветхозаветном употреблении обозначает прежде всего того, с кем я состою в