Два с половиной человека
Шрифт:
– Не могу, Ярослав! Не могу…
Я отдёргиваю руку, боясь, что причинил боль, но девушка лишь торопливо избавляется от своей пижамки, тянет вниз мои боксеры и в мгновение ока ловко устраивается сверху.
– Не миндальничай, – говорит мне с лихой улыбкой.
Я покоряюсь ей. Позволяю вытворять всё, что ей заблагорассудится. Поддаюсь на провокацию. Сдаюсь ей на милость.
Разряд тока пробегает по телу, стоит ей опуститься на меня. Рита ритмично балансирует, постепенно ускоряясь, и я оглаживаю набухшие соски большими пальцами.
– Поцелуй меня,
Её волосы щекотят лицо и шею, но мне не до смеха. Я ловлю её губы на полпути и целую так жадно, как хотел бы сейчас врезаться в её лоно.
Рита на пределе. Замирает, пульсируя, и взрывается. Я глотаю её громкие стоны и отправляюсь следом. Устремляюсь ввысь. Выше звёзд. В другую галактику.
Всё вокруг становится второстепенным, кроме этого момента. Мы близки и откровенны в этой близости.
Но стоит туману рассеяться, я снова возвращаюсь туда, где копятся проблемы. И мне необходимо решить всё как можно скорее.
И, пожалуй, единственный способ сделать это – разговорить девочку, которая умеет хранить секреты.
– Ты довольна, матрёшка? – бегло целую её влажный висок, прикрывая девушку одеялом.
– Теперь – довольна, – хмыкает она. – Вот только не знаю, надолго ли.
– Так и быть, можешь шалить сколько влезет, пока я рядом, – усмехаюсь в ответ. – Ты ничего больше не вспомнила? Ничего не хочешь мне рассказать, Рит?
Весёлое выражение её лица стирается. В глазах мелькает паника, но Туманова быстро берёт себя в руки.
– Мне по-прежнему нечем тебя порадовать, Яр, – говорит она.
Что ж, я догадывался, что разговорить её нелёгкая задачка. Осталось только проверить насколько.
– Рита, сейчас мы пришли в такое место, – аккуратно начинаю я, – откуда только два пути: либо к твоему спасению, либо в самые глубины кошмарных испытаний для тебя.
– Это что, ультиматум? – вскакивает она. – Ну если мне нечего тебе рассказать! Не-че-го! Я не общалась с Тумановым, он не посвящал меня в свои дела или проблемы! Я ничего не знаю!
Её глаза полны слёз и такой обиды, что у меня перехватывает дыхание, но я должен довести это до логичного конца.
– Рит, я помочь хочу, защитить тебя. Но я топчусь, словно слепой котёнок, на одном месте, потому что совершенно ничего не знаю о тебе. И ты совершенно мне не помогаешь. Только и твердишь, что ничего не знаешь. А если это никак не связано с твоим мужем? Подумай, есть ли кто-то в твоём окружении, кто желал бы тебе за что-то отомстить?
– Кто, по-твоему? – утирает она нос рукой. – Одноклассница, у которой я увела парня? Господи, Ярослав, я не какая-то глава мафиозной группировки! Я обычная беременная девушка, которой всего восемнадцать!
– Скажи, Рит, как к тебе относились родители?
– Как-как, обычно! Я любила их, они любили меня, пока однажды не выдали замуж за Туманова.
– И ты никогда не замечала никакого странного отношения к себе?
– Нет, что ты. Папа всегда очень много работал, мама занималась мною. Кружки, спортивные
– Всегда сама? Няни у вас не было?
– Ну совсем в детстве была нянюшка. Няня Ирма, – Рита нежно улыбается. – Пока мы не переехали, она часто занималась со мной. Готовила к школе и вообще.
– А чем занималась твоя мама? – спрашиваю как можно более беспечно.
Рита, конечно, ничего не подозревает, но я хочу, чтобы наш разговор был максимально откровенный и она не сжималась от страха, словно её пытают.
– Так братом моим, – говорит она. – У меня был старший брат, он погиб в первом классе. Мы из-за этого и переехали. Мама тосковала сильно, много плакала…
Я в шоке. И это слабо сказано! Почему, интересно, мне пришлось ехать хрен знает куда, чтобы узнать это, когда Рита и сама прекрасно могла всё мне рассказать?
– Сочувствую, я не знал, – говорю ей.
– Спасибо, но я его особо не помню, маленькая была. Фото видела, конечно, знаю, что Максим утонул в проруби по весне… Но на этом всё. Так, на границе сознания остался смутный образ, но ничего конкретного, за что я могла бы уцепиться, нет.
Ладно, не всё. Но то, что Туманова вообще говорит хоть что-то, уже прогресс.
– А родители… ну знаешь, не винили тебя в том, что с ним произошло?
– Яр, – она мягко смеётся, – мне было около пяти лет. Максимум, что я могла утопить, так это новые сапожки в ближайшей к дому луже! И то, по собственной неосторожности зайдя в эту самую лужу! Я, конечно, не суперопытная мама, но прочитала много книг о детях, воспитании и психологии. Как правило, приступы агрессии у детей возникают на фоне рождения младшего ребёнка, а не наоборот. Я не чувствовала себя лишённой родительской любви и поддержки, даже несмотря на то, что проводила больше времени с няней Ирмой, чем с мамой.
– Я не имею в виду, что ты… – чёрт, как же порой тяжело найти правильный подход к человеку. Особенно, в этой ситуации, когда и слово неосторожное боишься сказать, и обидеть невольно, зацепить, задеть. – Бывают же несчастные случаи. Я имею в виду, что не думали ли родители, что это ты попросила брата выйти на лёд? Ну знаешь, из любопытства детского?
Рита на мгновение задумывается:
– Ничего такого не помню, прости. И, вообще, я немного не понимаю, как смерть моего брата в глубоком детстве может относиться к тому, что происходит со мной сейчас?
– Пока не знаю, – разочарованно протягиваю в ответ. – И ещё один вопрос, матрёшка, ответь, пожалуйста, даже если он покажется тебе немного странным.
– Давай уже свой странный вопрос, – пыхтит Ритка. – Но, учти, мы хотим есть. Поэтому…
– Знаю-знаю! – усмехаюсь я. – Сейчас пойдём завтракать, только один вопрос: Рит, ты, случайно, не наблюдалась в детстве в психоневрологическом диспансере?
Она краснеет. И поджимает губы. Моё сердце устремляется вниз и, кажется, абсолютно перестаёт колотиться, когда она спрашивает у меня: