Два с половиной человека
Шрифт:
– Иди уже, – горько усмехаюсь я её проницательности.
Мне бы только вернуть себе это личное. Мне бы только не опоздать.
Голова кружится от пыльного спёртого воздуха допросной, и я глотаю очередную таблетку обезболивающего под недовольным взглядом Гели.
Я хочу поговорить с Ритой наедине, но майор Власова выдвинула свои условия. Одно из которых – присутствовать при допросе.
Конвоир приводит Ритку, и я холодею при виде её бледного лица и тёмных кругов под глазами. Она исхудала. Я разглядываю её заострившиеся скулы и
– Наручники сними, – приказываю я конвойному.
Он безропотно исполняет, и в следующее мгновение девушка разминает тонкие запястья, словно провела в наручниках долгое время.
Мне плевать, что подумает Власова. Я достаю из дипломата бумаги и контейнер с едой, который мне доставили перед поездкой в следственный изолятор.
Рита затравленно смотрит прямо в мои глаза. Не мигает. Не дышит. Вижу, что где-то там, за страхом и паникой, проскальзывает облегчение при виде меня, живого и относительно невредимого.
– Здравствуйте, – серьёзно говорю ей, надеясь, что она правильно поймёт характер этой встречи. – Это вам. Небольшой гостинец.
Протягиваю ей контейнер, и она смотрит на него недоверчиво.
– Здравствуйте, – тихо выдыхает она и поднимает крышку.
Геля поджимает губы, но выдавливает из себя любезность.
– Здравствуйте, Маргарита Викторовна. Ешьте, пока мы будем брать у вас показания. Как вы, должно быть, поняли, мы выполнили ваше требование. Следователь по особо важным делам, в покушении на жизнь которого вас обвиняют, сидит перед вами.
– Маргарита Викторовна, я – подполковник Власов Ярослав Сергеевич, Следственный Комитет. Вот уже продолжительное время я расследую дела, в которых вы фигурируете в качестве главной и, не буду скрывать, пока единственной подозреваемой. Обстоятельства дела, улики, свидетельские показания, сокрытие вас с места преступления, утаивание важной информации – всё это плохо сказывается на вашем моральном облике. – С удовольствием отмечаю, что она начинает медленно есть. – Выглядит подозрительно. Понимаете?
Она кивает и торопливо жуёт, а я вспоминаю дни её беременности, когда она кормила маленькое чудовище быстрыми углеводами и с трудом удерживаю самообладание. Где же Соня?
– Только правда может вам помочь, Маргарита Викторовна, – продолжаю я. – Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы раскрыть эти преступления. Но вы должны рассказать всё. Любую мелочь. Важно всё, Рита.
– Вы выдвинете против меня обвинение? В покушении на вашу жизнь, подполковник? – Она подаётся вперёд, и вилка, зажатая между тонкими пальцами, едва ли не упирается в мою руку.
Геля замирает и судорожно выдыхает.
– Всё в порядке, майор, – я успокаиваю бывшую жену и снова обращаюсь к Тумановой: – Нет, Маргарита Викторовна. У меня нет необходимости выдвигать против вас обвинения, поскольку я точно знаю, что не вы покушались на мою жизнь. Как и знаю, что вашего ребёнка похитили. Я вам верю
Я смотрю на неё в упор. Знаю, она прекрасно понимает, что юлить не выйдет. На кону жизнь её любимой дочери, её свобода и наши отношения. И если ей наплевать на последние, то мне нет. Для меня всё было и остаётся настоящим.
– Я действительно ничего не знаю, – в её глазах плещется разочарование наряду с огромным сожалением, и я понимаю, что она говорит правду. – Там… в доме… Я покормила и уложила дочку спать. А проснулась от дыма. Резкий удушающий запах заполонил комнату. Я испугалась, сразу же проверила Сонечку, а она не дышит.
– Это точно? – глухо переспрашиваю я.
Ошибки быть просто не должно. Преступник забрал Соню живой и невредимой, иначе в этом нет никакого смысла!
– Господи, да я не знаю! – начинает плакать девушка. – Мне показалось, что она не дышит. Я так и опустилась на пол, целовала её, баюкала… Вы хоть представляете, что это за чувство?! Страх, что ты потерял ребёнка?! Представляете?! Мне было просто… невыносимо.
Я закрываю глаза, сглатывая вязкий горький ком. Это моя вина!
– Что было дальше? – сухо интересуется Власова.
– Потом я увидела этого человека, – выдыхает Ритка.
Опешив от неожиданности, Ангелина переспрашивает:
– Подполковника Власова?
– Нет, он пришёл чуть позже. Сначала был тот, другой.
– Тот, кто, предположительно, похитил вашу дочь?
– Да. Почему предположительно? Это он забрал Сонечку. Сделал с ней что-то, меня напугал до белого каления… Нёс какую-то чушь, но я была слишком поглощена своим горем и не слушала ничего… Теперь я думаю, может, зря?
Вопрос повисает в воздухе.
– Вы знаете человека, проникшего в тот дом?
– Нет… Не уверена. Я не видела его лица, но голос был мне незнаком.
– Хорошо, – Власова что-то помечает в своём блокноте. – Что было дальше?
– Потом пришёл подполковник. Тот тип начал говорить ему, что я убила Сонечку. Я боялась, что он поверит преступнику, очень сильно боялась, – Ритка громко завывает. – Я думала, что всё потеряла в том чёртовом доме!
– Маргарита, может, воды? – тихо спрашиваю у неё, но она качает головой.
– Потом тот негодяй выстрелил в подполковника, подошёл к нему, взял из его руки пистолет и направил на меня. А потом снова выстрелил. Я боялась за дочь, очень. Но всё равно потеряла сознание от боли. В себя пришла уже в медицинском корпусе. Мне сказали: повезло. Пуля прошла по касательной. Только поцарапала руку. А я просто хотела умереть, так как не знала, где мой ребёнок, что с ней…
Достану ублюдка из-под земли и выпотрошу, а потом придушу голыми руками. За каждый ужас, который пришлось пережить этой маленькой сильной женщине. За то, что забрал нашу малышку. Чёртова бездушная мразь ответит за каждую секунду этого долбанного незнания…