Два шага маятника
Шрифт:
Его размышления оборвала Намела Гривс. Она вошла в комнату, сдержанно поздоровалась и сразу приступила к делу.
– Вы сегодня бледнее обычного, Долли, - сказала она серьезно и взяла его руку.
– Что вас беспокоит? А, вот…
Пульс у Ласкара был плохой, редко, но улавливались перебои. Памела держала руку больного, ее холодноватые пальцы крепко обжимали запястье. Ласкар не сводил глаз с фарфорового лица доктора. Белый халат и белая шапочка очень шли к ней. Памела в этой одежде была еще строже, еще отчуждение, чем всегда.
– Как видно, я плохо поддаюсь усилиям медицины, - сказал он несколько
– Вы хотите, чтобы болезнь исчезла через неделю? Это было бы чудом, а мы чудес не делаем. Не то время.
– Я хочу работать.
– Понимаю вас. Но нужно уметь ждать. Обычная в таких случаях волна депрессии. Все пройдет, Ласкар. Все пройдет.
Последние слова она произнесла теплее. И лицо ее похорошело от доброты, вдруг проглянувшей сквозь всегдашнюю серьезность.
– Спасибо, Памела, - сказал он и поймал ее короткий, дружеский взгляд.
– А работать подождите, - сказала Памела и легонько отодвинула столик, заваленный бумагами.
– Или это очень срочно?..
– Очень…
– Вы торопитесь скорее разрушить мир. Сила атома… Ядерная энергия… Зачем все это, Долли?
– Она с нескрываемым раздражением смотрела на исписанные листки, на книжные страницы с рядами формул и графиков.
– Есть атом мирный, он ведь не только разрушитель, но и строитель. Вы знаете об этом?
– Нет, - жестко сказала она.
– Несравнимые понятия. Атом для мирных целей - капля в океане зла, который уже сделан для человечества.
– Но в данном случае вы как раз имеете дело с этой каплей.
Она промолчала, и Ласкар вынужден был подкрепить свои слова фактами.
– Я занялся устройством, которое поможет Карелу в его трудной работе…
– Не понимаю, - сказала она.
– Карел и Полина пришли к интересному выводу. Они утверждают, что где-то на рубеже жизни и смерти есть краткое мгновение, когда организм разлажен. Именно в это мгновение можно повернуть развитие процесса в любую сторону. Но человеческий мозг не в состоянии уловить нужное время. Я хочу построить машину для них. Это очень сложное устройство.
Памела улыбнулась.
– Утопия. Или я просто безнадежно отстала.
– Физика придет на помощь биологам. Это не утопия. Скорее, настоятельная необходимость нашего века, единение наук.
– Хорошо, хорошо. Но, ради бога, не сейчас. Вам надо отдыхать. И все. Читайте Джерома, Свифта, но не ученые труды…
Доктор Гривс поднялась и вышла.
Ласкар тихонько выругался. Не тот разговор получился. Атомы, конструкции, болезни… А ему хотелось расспросить Памелу о ее жизни, рассказать ей о своих тревогах. Неужели они так и останутся чужими - пациент и лечащий врач?..
Памела Гривс закрыла дверь своей комнаты, сняла халат и, вымыв руки, уселась к столу.
С минуту она сидела недвижимо, приложив ладони к вискам. Взгляд ее блуждал по столу, по стене напротив. Она словно собиралась с мыслями.
То, что она услышала от Ласкара, было очень важно. Значит, лаборатория младшего Долли избрала путь, о котором ее шеф, при всей своей осведомленности, даже не подозревает. Дело идет не о создании лечебных препаратов, как у Хеллера, и даже не о пересадке органов, чем ее шеф и она сама занимались несколько лет подряд без всякого успеха. Дело касается кардинального изменения всего хода
Сообщить Хеллеру?
Памела вытащила ил ящика стола тетрадь и обстоятельно, по памяти, записала весь разговор с Ласкаром Долли.
Сказать Хеллеру она еще успеет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Заманчивые перспективы. Признание Ласкара Долли. Вечернее свидание со старым другом
Между тем у Карела дело серьезно продвинулось вперед.
Пока его брат болел и не выходил из дома, Карел и Полина каждый день приходили к нему, но ни о чем не рассказывали. И только когда Ласкар поднялся и пришел в лабораторию, биолог положил перед ним листы, исписанные множеством цифр.
– Это анализы, - сказал он.
– В них я усматриваю повторение Зорькиных данных.
Он помог брату разобраться в цифрах. Действительно, там было много сходного. Карел стоял за спиной, победоносно улыбаясь.
– Не спеши с выводами, - сказал Ласкар.
– Необходимо много раз проверить.
– Уже третий раз повторяем, дорогой мой. И все то же. Как видишь, мы не торопимся, но и не склонны долго засиживаться на месте. Теперь - только вперед и вперед!
– Куда это вперед?
– Вперед-назад… Понимаешь, - сказал он голосом, полным надежды, - белковые молекулы крови у подопытных животных повысили оптическую активность. Мы с Полиной попробовали уточнить атомный состав гемоглобина и даже сумели сделать макет этой сложной молекулы. И знаешь, что получилось? После длительного опыта с облучением все атомы на месте, в центре, как всегда, атом железа и вся огромная гроздь нигде не изменена, но в одном случае молекула выглядела совершенно иначе: она была как бы перевернута.
– Не понимаю, - чистосердечно признался Ласкар.
– Мы видели ее как бы отраженной в зеркале. Все на месте и все не так, все как раз наоборот.
– Это, конечно, интересно, но я не вижу ничего особенного.
– Зато я кое-что вижу, Ласкар. Да знаешь ли ты, что если созданная нами картина не случайность, если организм будет построен из перевернутых молекул, то и все процессы в нем неминуемо должны пойти в другом направлении.
– Ты шутишь?
– сказал Ласкар, чувствуя, что все происходящее скатывается уже в область фантастики.
– Это не случайность, а результат задуманного.
– Уточни, Карел. Чего вы хотели?
– Помнишь, я томил тебя тайной, намекая на особую значимость проекта? Так вот, теперь уже ясно, что есть возможность повернуть жизнь вспять. Все, что ни делалось в организме до нашего вмешательства, должно произойти еще раз, только в обратном направлении.
– Рост, развитие?
– Все-все. От конца до начала.
Ласкар лишь на мгновение представил себе такую возможность. Непостижимо! Он предполагал многое, только не это.