Два соседа

Зотин Михаил Сергеевич

Карпий встал из кресла и, неожиданно, опустился на колени, склонившись в покаянном поклоне.

– Прости брат. Нет. Простите, Ваше Величество, за все страдания, которые мы причинили Вам. И за все страдания, которые, через Вас, причинили мы народу.

Страдание в голосе Карпия прорвалось, как река через треснувшую плотину. Несмеян слышал искренние ноты боли. И его сердце само отозвалось. Он шагнул к стоявшему на коленях брату, опустился на колени напротив него, и положил ему руку на плечо.

– Каким бы я ни был правителем...
– Несмеян запнулся, сглатывая слезы, - Как бы не злился я на тебя, Карпий,

но ты мой брат. И прощать тебя, или ненавидеть, я буду тебя, как брата. Как брата прошу, встань. Подними голову и посмотри мне в глаза.

Карпий вздрогнул. Но просьбу брата исполнил. Глаза в глаза. Каждый видит боль и страдания, терзающие другого. Все, что все эти годы было надежно укрыто в сердце каждого из братьев, теперь явно видно им. Отзывается в их душах. Ищет свой выход. Свою возможность быть высказанным. Наконец, Карпий опустил глаза.

– Прости, брат.
– Произнес он еще раз. В его голосе не было ни грамма фальши. Но и на прощение он не надеялся. Однако, Несмеян, внезапно, резко приблизился к нему, и обнял брата. У Карпия аж дыхание сперло от неожиданности.

– Прощаю, брат, - рыдая произнес Несмеян.
– Насколько могу сейчас - прощаю. Я понял теперь, что страдал не я один, а вы все. Я понял, что вы хотели защитить меня от боли. Теперь я смогу найти силы, чтобы простить всех. Чтобы простить полностью.

Внезапно за спиной Несмеяна засветился жемчужным светом овал магического портала. Это Харистарх, ощутив настроение беседы, произнес свое заклинание.

– Мне пора, брат.
– Произнес Несмеян, ощущая, как стал легче тяжелый камень, который давил на его сердце.
– Но я не забуду тебя. И ты не забывай. Я обязательно напишу тебе, как вернусь в столицу. Приезжай.

– Приеду, брат.
– Твердо ответил Карпий.
– Приеду.

Наконец, братья разняли объятия и каждый отправился навстречу своим делам. Несмеян, все еще обливаясь слезами, на встречу с Харистархом.

Карпий снова сел в свое кресло. Он сидел и удивлялся переменам, происходящим с ним. Как в душе растворялась какая-то жесткая корка. Как тяжесть, сковавшая его в тот момент, когда он увидел горькие слезы брата, зашедшего в полный веселящихся людей зал, начала потихоньку таять. Даже дышать стало легче. Восходящее солнце нового дня принесло, наконец, надежду.

Зачем смеются люди?

Неплак сидел за круглым столом в замке своего дворца. Это был главный зал для собраний. А вокруг него собрались его братья и сестры. Те из них, кто оказался достаточно смел или безумен, чтобы остаться в королевстве. И достаточно умен, чтобы дожить свободным до этой встречи. Все же, нрав короля с годами стал весьма крут.

Неплак обводил глазами этих людей. Он вспоминал каждого из них. Он, словно бы наяву видел эти лица смеющимися. Смеющимися над ним. Как объяснил ему волшебник, большая часть злости и обиды его строились на том, что Неплак не знал, почему над ним смеялись на самом деле. И, хотя, при этом до него долетали обрывки фраз, что он, дескать, рёва, что он плачет, как девчонка, но на деле, он не понимал, зачем они делают так.

– Я приветствую вас, собравшихся в этом зале, - сказал он совершенно ровным, бесстрастным голосом, - по моей просьбе. Много

лет прошло с тех пор, как мы расстались по той или иной причине. Но собрал я вас здесь, чтобы наконец разрешить вопрос, который зародился в моем сердце давным-давно.

Странно было это, видеть людей, которые старше него, сидящими напротив, и внимательно вслушивающимися в каждое его слово. В глазах каждого из братьев и каждой из сестер, которые раньше смеялись над ним, теперь светился страх. Неплак видел их тщетные попытки овладеть собой. Какие-то мелкие движения, неловкие взгляды выдавали неуверенность. На секунду поддавшись упоению властью, король встряхнулся внутренне, собрался и продолжил.

– Так уж вышло, что из мальчишки, над которым смеялись вы все, я стал-таки королем.
– Сидящие за столом переглянулись, не понимая, куда клонит Неплак.
– Увы, не самым лучшим, как я понял на примере своего соседа, и, теперь, моего друга. И причиной этому, являются как раз ваши насмешки надо мной в детстве. Вы так долго и методично вбивали в меня, что слезы - это некрасиво, что я в это поверил. Вдобавок, я возненавидел и смех. Думал - от того, что можно до слез досмеяться. Только недавно понял, что ненавижу смех за то, что он причинял мне боль.

Еще раз обведя глазами всех, сидящих за столом, Неплак сдержал рвущийся на волю гнев. Эти люди были причиной нынешнего его состояния. И теперь он хотел узнать, зачем именно с ним так обходились.

– Поэтому спрашиваю вас: ЗАЧЕМ!

От последнего слова все сидящие за столом вздрогнули, словно просыпаясь от какого-то сна. Потом из одного кресла привстал худощавый, совершенно лысый пожилой мужчина в монашеском одеянии.

– Повеление отца таково было. Что наследником среди нас должон стать тот, кто стойко стерпит любые испытания коии выпадут на долю его и станет сильнее. Посему, каждый из нас подвергался насмешкам и унижениям от других. Но ты, в силу младости своей, не мог об этом знать. Думал, что смеялись только над тобой. Что ты будешь на престоле мы уже тогда поняли, когда отца просил ты боксу тебя обучить, дабы на насмешки отвечать достойно.

– А отец-то с какого перепугу взял, что насмешки характер закаляют?

Монах промолчал. Вместо него ответила морщинистая, худая и длинноносая дамочка в кремово-розовом платье с узким верхом и чрезвычайно широким подолом.

– Это ему в одном из путешествий, как он сказал, нашептал какой-то безумец... Как-то бишь его звали... Толи Хахахаркин, толи Хахахарек...

– Хахахакер?
– Спросил слегка удивленный король.

– Точно. Именно так. Он сказал, нашему отцу, что постоянные насмешки призваны закалить наследника.

– Закалить, но не сделать его помешанным на уничтожении эмоций!
– воскликнул монах.

– А ты вообще молчи. Забыл что ли, как в кровать своего брата подложил красных муравьев, пока тот спал?

– Ты не лучше. Чесоточный порошок насыпала в камзол ему перед занятиями?

За столом начался форменный скандал. Каждый начал припоминать, какие пакости делали в детстве остальные, чтобы заставить младшего принца посильнее рыдать. Чтобы потом смеяться над ним. Они шумели, как министры на заседании, обсуждающие скандальный закон. А Неплак слушал их, понимая, что с их насмешками далеко не все просто. Внезапно, он пристукнул кулаком по столу: