Два убийства в одной квартире, и китайская хитрость
Шрифт:
— Так значит, тогда предводитель шайки грабителей не был пойман? — опять вернуся к разговору сам Стабров.
— Нет. Правда сказать, что эти экспроприаторы взяли добычи тысяч на пятьдесят, если не больше, по словам владельцев груза, — рассказывал Абрам Израилевич.
— Значит, тысяч на двадцать, — заметил полицейский.
— Ну, возможно, -усмехнулся репортёр, — буйствовали почти два года, с тех пор, как Семёновцы вернулись в Санкт- Петербург. Но, с Рабочей Дружиной не конфликтовали. Были там и другие, но «синих» рабочие на Рогожской заставе задавили. И, затем, после 1906 года всё затихло.
Время
— А в 1906—1907 годах, вы как пишущий для криминальной хроники, не припоминаете происшествий с чиновниками Путей Сообщения? — опять спросил Сергей Петрович, — Нечто небычное быть может. Я в это время ещё во Владивостоке, в госпитале находился.
— Секунду… — призадумался Гомельский, — через пару месяцев после самоубийства Петрушевского, был убит ревизор Прокофьев. Беднягу вечером зарезали, забрали кошелёк, никого, как водится, не нашли. Произошло всё рядом с публичным домом, что прилало делу изрядную пикатность. Поэтому всё постарались побыстрее замять.
— Однако.,..
— Думаете, имеется явная связь? — оживился репортёр, — некое казнокрадство должностных лиц? Читатель это просто обожает…
— Абрам Изралевич, — тяжело вздохнул полицейский чиновник, выпустив клуб сигарного дыма к потолку, — пока всё это предположения, не более того. Я же обещал, что извещу обо всём в подробностях.
Гомельский смолчал, он доверял Стаброву. Всё же полицейский чиновник ни с кем более не откровенничал, кроме него из пишущей братии. А это было весьма важно. Всё же и в газете благодаря этому знакомству жалованье весьма выросло.
— Мне однако, пора на службу, — заметил Стабров, посмотрев на свои наручные часы «Омега» — пойду. Был рад видеть!
ГЛАВА 19 Ещё одна жертва
Стабров теперь сидел в кабинете над пыльной папкой дела аж за 1906 год. С ума сойти, сколько село пыли на картон обложки за четыре года! Хорошо хоть Астафьев стёр больше половины.
Сергей Петрович отпил ещё чая, и углубился в изучение дела. Перелистывал страницу за страницей, вникал в эти бумаги, Убит Прокофьев одним-единственным ударом в сердце. Свидетели из публичного дома говорят, что ничего не видели- не слышали, что тоже очень обычно. Вообще обыватели не любят общаться с полицией, особенно если в дом свиданий припожаловал женатый человек, и понятно, что без супруги. Ну а, с другой стороны, зачем ехать в Тулу со своим самоваром??? И что ему в суде делать, на опросе адвокатом и прокурором. Спросят такого в суде: « Господин хороший, так вы, находясь в публичном доме, обществе
Обыватели, кто будет присутствовать в зале суда, в полном восторге, семья означенного господина в слезах. И конечно, репутация данного господина летит в пропасть. Поэтому никто ничего не видет и не слышит.
Но- из странного, на земле крови почти нет. А по характеру вытекшей и впитавшейся крови в белье и одежду, можно понять, что убитый сидел, а не лежал на земле. Опознали Прокофьева по служебному удостоверению, найденному в кармане. Результат-дело приостановлено по причине того, что убийца не найден. Найен и портфель. Но документом, бумаг в нём не имелось. По показаниям опять-таки известного Стаброву Слепомудрова, покойный Прокофьев проверял финансовую грамотность их отдела, и злоупотреблений не обнаружил. Это же подтвердил Акакий Ильич Евтюхов, куратор.
Подумав, Сергей Петрович придвинул к себе телефонный аппарат. Барышня соединила со Слепомудровым почти сразу.
— День добрый, Иван Иванович. Сергей Петрович Стабров вас беспокоит, из сыскной полиции. И вам день добрый опять. Такой вопрос. Об убитом господине Прокофьеве. Над какими документами он работал?
Тут Стабров узнал о себе много нелестного, и всё по телефону, и собеседник разъединился. Сергей Петрович только подал плечами, и повесил трубку аппарата. Он продолжил читать, но неожиданно к нему в кабинет вошёл Аркадий Францевич Кошко, его начальник.
— Сергей Петрович, ко мне тут телефонировали из Министерства Путей сообщения, что вы позволяете себе оскорблять их сотрудников тяжкими и необоснованными подозрениями в преступлениях.
— Я? И каким образом? — несказанно удивился Стабров.
— Вы мешаете им работать, и запугиваете.
— Даже так? И всё я один? Аркадий Францевич, я лишь поинтересовался убийством ревизора Прокофьева. Он также занимался проверкой финансовой деятельности отдела, где трудился Петрушевский под началом господина Слепомудрова.
— Дело старое, мутное, — успокоившись, заговорил Кошко, — и не лезьте в эти Авгиевы конюшни. Давайте лучше вашего чаю попьём!
Оказаться было решительно невозможно, и вскоре Астафьев принес два стакана чая в подстаканниках, заваренных чаем по рецепту Стаброва. Аркадий Францевич, с удовольствием смакуя бодрящий напиток, проговорил:
— Возьмём своих преступников, Сергей Петрович! А казнокрадами пусть жандармы занимаются, их это работа!
Стабров кивнул, соглашаясь. Но мысли не были такими светлыми. Вот куда это дело, казавшееся таким простым, в такие дебри завернуло!
ГЛАВА 20 След в след
Осанистый мужчина точил топор на наждаке, внимательно смотрел летит перед ним железная окалина. Присмотрелся как всё выходит, и остался доволен.
— Ну вот, всё и готово! — сказал он стоявшей рядом женщине.
— Вот, ваш пятачок, Кузьма Иванович!
— Спасибочки, Матрёна Парфёновна! — и спрятал деньги в карман своего фартука, — может быть, ножи подновить?
— Нет, пока всё хорошо. А ложки точить незачем, они у нас деревянные, — отшутилась собеседница.