Двадцать четыре секунды до последнего выстрела
Шрифт:
Поначалу рассказ шёл легко. Себ опускал все лишние подробности и детали, просто перечислял трупы. Какие-то давались проще, какие-то труднее. На словах о мисс Перси, убитой из пистолета в доме на Эджвар-роад, у него опять перехватило горло, и инспектор звонком вызвал констебля, уже другого, пожилого, с водой. И велел ему:
— Принесите пару сэндвичей из автомата, — потом пояснил: — Вы бледноваты, мистер Майлс, не хочу, чтобы вы упали в обморок прежде, чем закончите историю.
Себ промолчал. Он опять забыл о голоде, но не стал сообщать, что его тренировали обходиться без еды по
И вдруг опомнился. Он ведь забыл о важном.
— Особняк напротив тупика, на Коттон-Лейн, Дартфорд! — воскликнул он нервно.
— Что?
— Там осталась моя винтовка «М-24», заряженная, на сошках. Я поднял предохранитель, но не забрал её с собой. Решил… лучше не надо. А напротив, где декорации, осталось тело, и рядом мой пистолет, SIG Sauer оригинальной модификации, восемьдесят пятого года. Правда, не я стрелял. Он сам…
Идиот, как он вообще мог забыть об оружии?
Мэддок бросил взгляд на часы и решил:
— До утра вам придётся остаться в камере. Мы разберёмся с оружием и потом продолжим.
В небольшой камере, которая от больничной палаты отличалась разве что отсутствием окон и характерного запаха лекарств, Себ скинул куртку и повалился на узкую кровать.
«Не подведи меня, мой Святой Себастиан», — вдруг шепнул ему Джим. Себ дёрнулся. Он знал, что это только воспоминание, но оно его напугало.
Зажмурившись до цветных точек перед глазами, Себ повернулся на живот, уткнулся лицом в тощую подушку и тяжело выдохнул.
Ни за что.
Закрыв на всякий случай уши руками, он принялся дышать — медленно и размеренно. И совершенно неожиданно для самого себя уснул.
Из мёртвой черноты сна его вывел скрип двери. Он сел на кровати, чувствуя, что совершенно разбит. Но взял себя в руки, поднялся и, садясь снова за стол напротив детектива-инспектора Мэддока, понял, что способен продолжать.
Детектив выглядел напряжённым и мрачным.
— Так-так, — протянул он, — хорошую вы шутку устроили. И я вижу два варианта, мистер Майлс. Либо вы морочите нам голову, и тогда мы выясним это, и у вас будут проблемы, либо оружие было, но теперь куда-то делось. Есть идеи?
— Думаю… — Себ потёр переносицу, это сделали люди моего босса. Не знаю, как его звали в последнее время, но на работу меня нанимал Джим Фоули.
Удивительно, как он сумел протолкнуть эти слова сквозь стиснутые зубы, но ему стало легче. Вот так, никаких секретов, карты на стол.
— Джим Фоули… — пробормотал Мэддок, — Джим Фоули, июль две тысячи восьмого, взрыв в компании «М-Корпорейшн», головная боль Пола Брэндона. Посидите немного, мистер Майлс.
Бросив на Себа ещё более тяжёлый взгляд, инспектор вышел. Спустя минут пятнадцать (смотреть на часы он по-прежнему избегал) дверь допросной снова открылась. Мэддок вернулся на один, за ним следовал красный и явно доведённый до бешенства Грег.
С минуту, наверное, Грег просто молча смотрел на Себа. Потом выдохнул и сказал тихо:
— Тобиас, ты ведь не обедал?
—
Сев на место Мэддока, он сдвинул бумаги и сказал быстро:
— У меня пятнадцать минут. Сам понимаешь, меня тут быть не должно. Так что выкладывай, что у тебя случилось и что я могу для тебя сделать?
Он выглядел как человек после стометровки.
Себ положил руки на колени, сжал пальцы в кулаки. Ему бы очень хотелось посмотреть на руки, но он заставлял себя держать голову прямо и выдерживать взволнованный взгляд Грега. Наконец, он сказал: — Прости, старик. Я признался сегодня в серии убийств.
Грег выдохнул, протёр лицо ладонью и сказал осторожно:
— Себ… посмотри на меня.
— Я не тронулся, Грег, — жёстко ответил Себ, — я в норме. Я снайпер. И вернувшись с войны, я продолжил свою работу. Сорок семь эпизодов…
Решимость, которая помогла ему это произнести, иссякла так же быстро, как появилась. Он бессильно опустил голову и повторил:
— Прости.
Грег какое-то время молчал. Потом сказал ласковым тоном, как будто обращался к ребёнку:
— Хорошо. Хорошо, давай просто… Себ, посмотри на меня. Хорошо, — он потянул за воротничок рубашки, который, кажется, начал давить, — ты мой лучший друг, Розочка. Я тебя знаю, пусть с перерывами, больше десяти лет. И я знаю, что ты…
И тут Себ почувствовал, что его раздирает от смеха. Он попытался сдержаться, но пара звуков всё-таки вырвались наружу, он закашлялся, скрывая их, вытер выступившие слёзы и спросил с отчаянием:
— Не способен на убийство? Грег, очнись! Открой моё армейское досье и прочитай, что только за время ведения боевых действий на моём счету — девяносто шесть трупов. Девяносто шесть, старик. Сто семнадцать после «МорВорлд». А дальше я не считал.
— Война — это другое, — пробормотал Грег, сбитый с толку. — Но здесь… ты не делал этого. Себ?
— Тебе нельзя со мной разговаривать. Ты полицейский. И мы были друзьями. Тебе нельзя меня допрашивать, ещё проблемы будут, — напомнил Себ.
— Не были, — сказал он с акцентом на второе слово, — мы не были друзьями, мы друзья сейчас. Я разберусь в этой чертовщине, и мне плевать на протокол, — он встал, одёрнул пиджак. — Я разберусь, — повторил он уверенно, — а ты… Рта не открывай, пока я к тебе не пришлю солиситора, понял? Чтобы ни звука.
— Грег! — Себ окликнул его, потому что он явно собрался уходить. — Мне хватит и государственного.
— Считай, что я этого не слышал, — повысил голос Грег. — Ни звука, старик, я не шучу.
Даже если бы Себ хотел ослушаться Грега, ему не дали такой возможности. Его снова отвели в камеру, а ещё через два часа пригласили обратно в допросную. Только в этот раз там стоял третий стул, на котором уже сидела темноволосая хмурая женщина в деловом костюме. Она выглядела как адвокат с обложки… журнала про адвокатов, наверное. Себ не знал, есть ли такие, но если бы были, точно удавились бы за её фотографию. Забранные в тугой пучок волосы, идеальная осанка, минимум косметики, только блестящая тёмная помада, руки без маникюра. Каблуки.