Двадцать лет в батискафе.
Шрифт:
На рассвете «Архимед» вышел в море. Эхолот показал, что глубина под нами — 4800 метров, поверхность дна — ровная. И вот 22 мая, в 9 часов 20 минут, мы с О'Бирном пошли на первое погружение японской экспедиции 1962 года. Вполне сознавая, сколь важно испытать «Архимед» на глубине порядка 5000 метров, я тогда и не догадывался о последствиях этого погружения.
Спуск проходит нормально. Наши термометрические датчики, более точные, чем на «ФНРС-ІІІ», отмечают границу между Куросио и Ойясио. Резко изменяется фауна за бортом. На глубине 1500 метров — небольшая авария: отказывает электромагнит, управляющий маневровым сбросом дроби одного из бункеров с балластом. Тогда на глубине 2000 метров, следуя заведенному у нас правилу, я открываю соответствующий люк аварийного сброса балласта и полностью освобождаю злосчастный бункер от дроби. Еще немного
Вдруг — новая авария: вышли из строя фотокамеры. Очевидно, вода проникла в один из электрических разъемов, считавшихся герметичными. Что ж, чем меньше мы поднимем сувениров, тем меньше работы будет биологам; прогулка по дну так увлекательна, что я не обращаю внимания на эти мелкие неполадки. Приводимый в движение двигателями, «Архимед» почти касаясь дна, покрывает сотни метров. Зрелище, открывающееся нашим глазам, не мешает нам, впрочем, выполнять намеченную программу: мы измеряем скорость течения, берем пробы воды. И все же это только пробное погружение; в 15 часов 45 минут мы решаем приступить к всплытию.
Всплытие всегда идет медленно. Двадцать минут спустя мы все еще были недалеко от дна, когда внезапно загорелся аварийный сигнал: в отсек, где находятся аккумуляторы и контроллеры, проникла вода. Мы едва успеваем обменяться взглядами, как гаснут прожекторы. Глубиномер показывает 4200 метров. Вольтметр 110-вольтной батареи — на нуле. Есть о чем поразмыслить! До возвращения на поверхность сделать все равно ничего нельзя. Послушно, как дисциплинированные школьники, мы выполняем программу отлова планктона: захлопываем первую ловушку на глубине 4000 метров, вторую — на глубине 3000 и третью — на глубине 2000 метров. Это несложное задание помогает все же скоротать медленно тянущееся время.
В 16 часов 45 минут «Архимед» достиг поверхности. Продули шахту, поднялись в рубку. Море вокруг батискафа покрыто масляной пленкой, причудливыми тонами переливающейся на солнце. «Марсель ле Биан» устремляется» к нам, и скоро к батискафу подходят надувные лодки. Один из моих верных аквалангистов, старшина Серран, исчезает в волнах, но почти тотчас возвращается, крича:
— Капитан! Из компенсационного отверстия в батарейном отсеке бьет масло!
Сбегаю вниз, в кабину, и по радиотелефону вызываю Вильма. Но и он тоже не понимает причины аварии. Что гонит масло, которое легче воды, вниз в компенсационное отверстие? Очевидно, повышенное давление. Но почему масло оказалось под давлением? Решаем доставить пробку и вернуться в Онагаву.
К счастью, в тот день японские друзья не готовили нам триумфального чествования. Прежде всего производим осмотр всего батискафа, начиная с кормовой шахты. Обычно она заполнена морской водой, но теперь в нее проникло масло и, что особенно тревожно, оно пахнет бензином. Между тем через эту шахту не проходят никакие трубопроводы. Отсюда напрашивается вывод: открылась течь в одном из отсеков поплавка. С неотвратимой логикой следуют слова: «ремонт», «дегазация», «Иокогама»...
В Онагаве нет свободных емкостей для нашего бензина. Проведя осмотр рубки и шахты, Вильм обнаружил повреждение электрического кабеля и нарушение изоляции соседних проводов. Отсек, через который они проходят, при погружении заполнен водой, и тем не менее один из проводов расплавился, и капли горячей меди, температура плавления которой 1200°, пройдя в воде около 15 сантиметров, расплавили изоляцию еще нескольких проводов.
Приняли решение: я веду «Архимед» в Иокогаму, а Вильм с О'Бирном, добравшись туда же по шоссе раньше нас, подготовят необходимое для ремонта оборудование. Волнение на море усилилось, но прогноз позволял надеяться на- улучшение погоды. Я посоветовался с командиром «Марселя ле Биан» капитаном 2-го ранга Прижаном, оказавшим нам неоценимую помощь в эти трудные дни, и мы решили выйти в море несмотря на непогоду. В опытности капитана сомневаться не приходилось, а что касается его матросов и офицеров, то в тягостные дни пребывания в Иокогаме они делом доказали свою преданность батискафу.
Мы обогнули восточную оконечность полуострова Онагава и оказались в бушующем море. Шквальный юго-восточный ветер гнал по небу темные тучи. Океан, еще недавно сиявший голубизной,
27 мая мы вошли в Иокогаму. Надо было выкачать весь бензин, дегазировать танки, промыв их пресной водой. Операцию эту приходилось проводить в несколько приемов: если бы мы заполнили водой все отсеки одновременно, «Архимед» пошел бы ко дну. Продув кормовую шахту и соседний отсек, где помещались аккумуляторы, мы наконец обнаружили отверстие, через которое в этот отсек поступал бензин из расположенного над ним танка. Промывая танк, мы видели, как в батарейный отсек льется пресная вода. Мне не терпелось осмотреть повреждение. В шахту, снова заполнившуюся водой, отправились аквалангисты, чтобы отдраить люк, ведущий в батарейный отсек. Надев маску, я последовал за ними. Повреждения оказались довольно значительными. Четыре провода расплавились и в двух местах прожгли перекрытие между батарейным отсеком и танком для бензина. Прожжена была и одна из переборок отсека с контроллерами. Само по себе это повреждение не было особенно серьезным, так как и отсек контроллеров, и батарейный отсек наполняются маслом, только разных сортов; пробоина привела лишь к тому, что масла эти перемешались. После заделки отверстия нужно будет полностью сменить масла. А вот с двумя отверстиями в стенке танка для бензина дело обстояло сложнее: во-первых, предстояла тщательная дегазация танка, а во-вторых, в этом танке следовало заменить бензин, ставший теперь непригодным к дальнейшему употреблению.
Осмотр аккумуляторов показал, что три банки лопнули, а коробка, герметизирующая главный предохранитель и рассчитанная на чрезвычайно высокое давление, находится в весьма плачевном состоянии.
Тщательный осмотр рубки и носовой шахты балластной цистерны выявил новые неисправности: у пяти двенадцатижильных пиратенаксовых кабелей оказалась поврежденной изоляция. Пока матросы завершали дегазацию, мы с Вильмом и О'Бирном пытались выяснить причину аварии и установить, как она протекала и почему привела к столь многочисленным повреждениям. В конце концов выяснилась следующая картина: все началось с кабеля, питавшего один из прожекторов,— вода проникла в герметизированный разъем, вызвав короткое замыкание, в результате которого расплавился кабель и возникла дуга в коробке рубильника. Отложение шлака при горении дуги не дало сработать автомату защиты, отчего в свою очередь нагрелись и расплавились провода соответствующего аккумулятора.
Разумеется, мы знали об отложении шлака вследствие горения дуги в масле и не раз наблюдали этот эффект в испытательной камере. Но представители завода, изготовившего рубильник, заверили нас, что установка многоконтактной системы вместо одной пары обеспечивает его надежную работу даже в случае возникновения дуги. Мы совершили ошибку, доверившись поставщикам.
Потеря аккумуляторов не очень тревожила нас: у нас имелись запасные, а для замены требовалось всего несколько дней. Поврежденные переборки можно было заварить или установить заглушки. Самое же неприятное заключалось в том, что теперь мы уже не могли полагаться на автоматы защиты от короткого замыкания. Приходилось искать новое решение. Можно было вернуться к системе обычных предохранителей, но когда предохранитель перегорает в масляной среде, обычно возникает дуга. Вильм предложил поэтому погрузить предохранители в дистиллированную воду. Вода тяжелее масла, которое наполняет отсеки, поэтому коробки с водой можно было оставить открытыми сверху. Проблема заключалась в калибровке предохранителей `e определении скорости плавления их в дистиллированной воде. Калибровка предохранителя на 500—600 ампер без специального оборудования — дело нелегкое, и с этим пришлось повозиться. Настал, однако, день, когда Вильм с гордостью продемонстрировал мне устройство, которое он сконструировал: на вид это был простой бачок емкостью 5 литров, установленный прямо на палубе без крышки; в нем и находились предохранители. Не скажу, чтобы все это выглядело очень красиво, но действовало устройство безотказно.