Дважды два
Шрифт:
— Ну ладно, папаша, — сказал Женя. — Мы думали, что ты таежник, а тебя, оказывается, на аркане из деревни но вытянешь. Извини…
— Чаво там, — не обижаясь, произнес Кузнецов. — Заходите еще. А у вас, случаем, продуктов лишних нет? У геологов завсегда много продуктов. Тут робята каждый год по дешевке продают. Не бросать же лишки.
— Мы не геологи, — буркнул Вадим с порога.
— Вот хрыч старый! — ругался Женя, когда они снова втиснулись в кабину. — Единоличник проклятый. «Испоганили тайгу!» А кто? Такие, как он, и поганят ее…
Отогнав
— С меня хватит агитатором работать. Сами думайте, — сказал он, — Мое. дело баранку крутить.
Снова заморосил дождик. Они спокойно обсудили свое незавидное положение.
— Едем в Кузевановку! — решил Вадим, — Поговорим с председателем колхоза. Корчуганов мне лично понравился, но все испортила старуха.
Председателя, молодого мужчину, одетого по-городскому, застали на месте. Он выслушал Вадима, сказал:
— Берите-ка вы Елизара Боровикова. Он в колхозе три дня в году работает, да и то, если на поклон к нему сходят.
— Может, Корчуганова отпустите?
— Я его не держу. Старик давно на пенсии. Когда просим — помогает. Пусть идет, если хочет.
А потом, узнав о разговоре с Корчугановым, председатель рассмеялся:
— Это не он, это его старуха справочками запасается. Хорошо, напишу я им письмишко, пообещаю оставить участок…
И вот они снова помчались в Таежное. Решился, наконец, вопрос с проводником. Но почему-то никто не радовался, так все устали за день,
Женя остался в кабине, а Вадим с Юрием вошли в знакомый дом. Хозяева и гости сидели теперь в горнице.
— Вот, — сказал Вадим и протянул листок старику. Бумажка пошла по рукам. От старика — к дочери, от дочери — к зятю, а тот передал ее старухе. А та сказала, как отрезала:
— Нечего на старости лет по тайге шляться. Не молодой!
— Мама! — вмешалась дочь. — Пусть он сам скажет.
— Да-да, — поддержал зять. — Пусть сам.
И Корчуганов, виновато глядя под ноги, сказал:
— Не могу я, сынки. Справочка, конечно… Председатель не обманет. Но трава перестоит. Внучку на зиму оставляем. Отходил я свое. — На глазах у старика слезы выступили, голос дрожал.
— Ну-ну! — властно сказала старуха. — Нашел о чем жалеть. Тайги не видел!
А зять подошел к нему, положил руки на плечи:
— Поедем, папаша, хоть завтра в тайгу дня на три. Порыбачим, ягод пособираем. Я там тоже давно не был.
— Отходил я свое, — повторял старик. — Отходил. Бывало, без меня в тайгу никто… Все ко мне шли. Вы уж простите старика. Не могу…
Все было ясно.
Вышли. Вадим изорвал на мелкие кусочки письмо, бросил клочки через плечо. Белые листки, словно мотыльки, запорхали за спиной…
Вечерело. Небо то прояснялось, то вновь хмурилось.
— В Кузевановку! — бросил Вадим. — К Боровикова. Где живет Боровиков — не знали, но Женя решил эту проблему просто: подъехал к дому лесника, крикнул из кабины:
— Товарищ Петлеванов!
Выглянула из окна Надя.
— А отец
— Предпоследний дом по улице. Направо предпоследний.
— А если не найду?
— С вашим языком можно, по-моему, даже до Киева доехать.
— Можно и дальше, — не обиделся Женя, — Привет отцу!
Дом Боровикова нашли легко. Вышла его жена и, не дослушав Вадима, сказала:
— О, господи! Да берите вы его, ради бога!
— А где он?
— Да дома же! Спит. Пришел свинья свиньей. Мне ремонт делать надо, а он каждый день пьет.
— Можно с ним поговорить?
— Господи! Так он же говорить не может, только мычит, как теленок. Завтра поутречку приезжайте, чтобы трезвого застать. А вы надолго в тайгу?
— На месяц.
— Слава богу. Хоть месяц отдохну.
— Марфа! — вдруг раздался голос из дома. — Марфа!
— Во! Слышали? Ну, чего орешь? Так вы завтра пораньше приезжайте.
Они уселись в кабину, поехали.
— Марфа-а-а! — неслось вслед, — Марфа-а!
Женя сосредоточенно крутил баранку и еле заметно улыбался.
— Нашли, — сердито сказал Вадим. — Полупроводника.
— Найди еще одного такого же — полный будет! — весело отозвался Женя.
— Знаешь, что? — Вадим впервые за весь день вспылил. — Помолчи! Тебе в тайгу не идти, а мне и без тебя сейчас тошно…
То взлет, то посадка…
День рождения лаборанта Виталия Зубарева отмечали в поселке Рыбном. Поселок являлся перевалочной базой — через день отряд вертолетом улетал в тайгу, располагаться здесь капитально не было смысла. Поставили на берегу речки палатку, груз сложили рядом, прикрыв его на случай дождя брезентом.
Утром, оставив Виталия дежурить в лагере, все втроем — начальник отряда Иван Петрович Карнаухов, аспирант Альберт Максимов и коллектор Матвей Сергеевич Горобцов — пошли завтракать, и пока ели остывшую столовскую кашу, запивая ее мутным киселем, договорились о подарке имениннику. Скинулись по пятерке, решили купить не безделушку, а нужную вещь — рубашку.
— Я схожу в магазин, — вызвался Матвей Сергеевич.
— Вот и правильно! — обрадовался Альберт. — Вы человек в годах, знаете, какую выбрать. Сходите, пожалуйста. А в следующий раз — я.
— Разве еще у кого-то намечается день рождения? — удивился Матвей Сергеевич.
— Да нет, — не смутился Альберт. — Это к слову пришлось. Сегодня вы поработаете, завтра я…
— Это не работа, — будто не замечая веселого тона аспиранта, серьезно сказал Горобцов. — Работать мы с вами будем, как я понимаю, каждый день, а не попеременке. Во всяком случае, я так привык.