Дважды два
Шрифт:
— И далеко? — заинтересовался Альберт.
— Карты области у меня нет, но, думаю, километров тридцать до него.
— Всего тридцать километров?! — удивился Альберт. — Не повезло нам. Когда я был на Индигирке… Иван Петрович, а лагерь наш на высокогорье?
— Восемьсот пятьдесят метров, — снова посмотрев на карту, ответил Карнаухов.
— Ну вот! — воскликнул Альберт. — И в этом не повезло.
Матвей Сергеевич слушал Альберта, не понимая его огорчений. Карнаухов и Виталий понимали. На тысячеметровой высоте и за Полярным кругом идет приличный процент к командировочным. Ну и что? К ним это не относится,
— Иван Петрович! Надо взять в поселке справку, что мы были за Полярным кругом на высоте более тысячи метров! — вдруг предложил Альберт. — А что? В поссовете не знают наш маршрут. Ваш бухгалтер не приедет сюда с ревизией. А обо мне в Москве думают, что я вообще на край света улетел. Будет бумажка — все в порядке. И ничего такого в этом нет. Тридцать километров севернее или тридцать южнее — пустяки. Комары везде одинаково едят. А высота? На карту они, что ли, будут смотреть? Ну, найдут речку Каменку, так она же в Заполярье начинается. Докажи, в какой точке мы стояли?
— А зачем? — спросил Карнаухов, внимательно глядя на лаборанта, будто впервые его увидел.
— Как зачем? Деньги никогда не лишние.
— Я тоже что-то не пойму, — сказал Карнаухов, — Вы в самом деле такое предлагаете?
— Конечно! — горячо ответил Альберт, — Кто нас здесь видит? А за Полярным кто видел? Вот когда мы были на Индигирке…
— Да заткнись ты со своей Индигиркой! — взорвался Виталий, — За Полярным кругом я тебя не видел, я тебя здесь вижу!
— Ну и что? А тебе обязательно говорить обо всем, что видишь? Тебя никто не спрашивает. Значит, промолчать можешь…
Карнаухов мог бы решительно вмешаться и прекратить этот разговор, который поначалу он принял за шутку, но когда понял, что Альберт вполне серьезно предлагает ему совершить противозаконное действие — начислить лишние рубли за пребывание на севере, когда увидел, как горячо отстаивает Альберт свою идею, ему стало любопытно узнать, как отнесутся к этому разговору другие. Виталий уже ясно — яснее не бывает! — высказал свое отношение к Альберту и к его идее. А Горобцов молчит. Поглядывает как-то странно, из-под бровей, и молчит. Непонятно Карнаухову. Мало он знает этого человека. Поехал с ними на север, а почему? Может, потому и поехал, что рассчитывал заработать? А вот сейчас, когда разговор зашел о деньгах, помалкивает. Может, он целиком и полностью согласен с Альбертом, но ждет, что скажет Карнаухов.
— По-моему, пора об обеде подумать, — жестко сказал Карнаухов. — Матвей Сергеевич, поторопитесь, пожалуйста. А вы, Альберт, запомните: никаких разговоров о Полярном круге здесь не было. Поняли меня? А если и был разговор, то я его не слышал, и…
— Я слышал, — неожиданно встал Матвей Сергеевич, и все словно по команде повернулись в его сторону. — Только не о Полярном круге, а о деньгах.
— Ну и что? — насторожился Альберт, — Что вы поняли в том разговоре? — Он усмехнулся: что вы, мол, знаете о наших экспедиционных делах, что в этом понимаете?
— Я, Альберт, старше вас почти вдвое. Не горжусь этим. Вы думаете, что сейчас я скажу, что и знаю больше вас? Не скажу. Но одно могу сказать: видел я больше, чем вы. Деньги привык зарабатывать честно. А что касается вашего «никто и ничего не видел» — не согласен. Однажды меня «никто не видел», а отвечать пришлось мне…
— Значит, были
— Возможно. Только в том случае, Альберт, один человек просто-напросто закрыл глаза, он «ничего не видел». Я стараюсь не делать так. Я все вижу.
— Чтобы потом в бухгалтерии рассказать, что вы здесь видели и слышали?
Горобцов с сожалением покачал головой:
— Ничего-то вы не поняли, Альберт. Виталий, помогите с рыбой разделаться, а я костром займусь. Не слышал я ваших разговоров Альберт. Не слышал. Не беспокойтесь…
После обеда пошел дождь. Все забрались в палатку.
— Дождь нам совсем не нужен, — сказал Карнаухов, — В наших планах он не значится.
— В такую погоду только пиво пить да рыбой соленой закусывать, — помечтал Виталий.
— За неимением пива глотай воду, — посоветовал Альберт.
— Не хочу. Не лезет после обеда. В карты играть — ненавижу. Анекдотов не знаю. Чем же заняться? Матвей Сергеевич, может, вы тот случай расскажете, о котором вспоминали? А? Конечно, если он интересный, если со счастливым концом, если в нем добро побеждает зло, если это не рыбацкая история, каких я сотни знаю, только им никто не верит.
— Рассказать? — думая о чем-то о своем, спросил Горобцов. — Правда, не всем этот случай интересен, конца в нем пока что нет, от рыбацких историй он далек, но есть в нем такое, чему многие не верят… Рассказывать?
— Конечно, — за всех решил Виталий. — Сейчас мы с Альбертом закурим свои законные послеобеденные… Или — нет. Мы закурим на самом интересном месте, пока потерпим…
И Горобцов рассказал о том, что произошло несколько лет назад на берегу речки Березовки.
— И вы не могли доказать свою невиновность? — недоверчиво спросил Виталий. — Но ведь это так ясно?
Кому ясно? — Улыбнулся Матвей Сергеевич, — Вам? Суду и следствию тоже все было ясно: я сидел пьяным на берегу, ко мне подошли трезвые парни, замечательные люди, попросили закурить; я закурить им не дал; потом схватил березовый кол и начал им размахивать; те трое защищались, но поскольку я, пьяный, был сильнее их — трезвых, молодых, здоровых, — то победа была за мной. Кроме того, они только защищались, не хотели драки, боялись нанести мне увечье. Я нападал. Так было сказано на суде. А что я мог доказать? Что не был зачинщиком? Но у меня не было свидетелей. Что я не был пьян? Так я же той водкой чуть не захлебнулся. Что не я ударил колом того парня? А кто ж? Друзья его лучшие? Или он сам себя угробил? Еще хорошо, что адвокат постарался; квалифицировали тот случай, как непредумышленное убийство. Но мне-то не легче, год ровно я провел там.
— Но ведь это не конец, Матвей Сергеевич, коль вы с нами сидите, — сказал Карнаухов. — Произошла ошибка. Разобрались потом. Что было дальше-то?
— А дальше дочь моя, Лена, вмешалась. В институт она в тот год не поступила, не до этого было. Уже после суда кинулась в Березовку, не поверила, что никто не видел драку на берегу, все свидетелей искала. Одна деревенская старушка подсказала: сходи-ка ты, говорит, милая в школу, мальчишки все лето на речке пропадают, может, кто и видел. Несколько раз Лена в школе была, почти всех ребят опросила. Нет. Никто не видел. А если бы и видели, что из того? Несовершеннолетние свидетели…