Дважды разыскиваемые
Шрифт:
9.
Тетка Гирина разразилась целым потоком слов, едва только Сорокин показал ей свое удостоверение. Можно было подумать, что она в течение многих лет не встретила ни одного собеседника, способного ее выслушать. Между тем, на лице женщины не было ни испуга, ни тревоги - только любопытство.
– Пожалуйста, садитесь, товарищ Сорокин… Сюда, пожалуйста… Ах, как я измучилась с ним, если б вы только знали, как я измучилась с ним!.. Простите! Капитолина Аркадьевна Синицкая.- Тетка Гирина неожиданно
– Да-да, конечно, - пробормотал Сорокин.
– Капа - это намного проще и ближе, чем официальное обращение по имени-отчеству.
Капитолина Аркадьевна явно хотела понравиться гостю. Она села напротив него в глубокое кресло, закатила подкрашенные глаза, начала обмахиваться платочком причудливой расцветки. У нее это, между прочим, получалось довольно непринужденно. «Несмотря на возраст»,- отметил про себя Сорокин.
– Ах, как я измучилась с этим человеком! Вы даже не представляете, как я измучилась с этим человеком!
– Трудно, конечно, представить, - сказал Сорокин.- Тем более, что на облике вашем эго совсем не отразилось.
– Вы так считаете?
– Платочек снова пришел в движение. Капитолина Аркадьевна томно улыбнулась.
– Не говорите, пожалуйста, так. Вы не представляете себе моих страданий.- Ее глаза неожиданно сузились, и в них появилось неподдельное беспокойство.
– Вы его арестовали, да? Правда, арестовали?
– Задержали. Временно,- добавил Сорокин.- До выяснения некоторых обстоятельств. Поэтому, собственно, я и решил побеспокоить вас.
– Боже мой, так я и знала, что он попадет к вам!
– всплеснула руками Капитолина Аркадьевна.
– Сколько раз я говорила ему: «Займись делом, Геша». Это я гак называю его. Очень люблю необычные имена… Вы не обидитесь, если я буду называть вас Николасом?
– Сделайте милость, - с трудом сдерживая смех, проговорил Сорокин.
– Большое спасибо, Николас, - тотчас подхватила Капитолина Аркадьевна.
– Вы так любезны! Я и не знала, что в милиции работают такие симпатичные люди!
– Чем же занимается Геша?
– Да ничем не занимается, - воскликнула Капитолина Аркадьевна.
– Баклуши бьет, как говорила моя покойная мама.
– Все-таки?
– Какой вы, право… Я же говорю, ничем он не занимается… То есть, если разобраться, то как будто и чем-то занимается. Днем, например, спит, вечером пьет с друзьями, ночью гуляет с девицами.
– Значит, он нигде не работает?
– Не работает, - подтвердила Капитолина Аркадьевна,- Ах, Николас, Николас, дорогой мой Николас, вы даже не представляете, каким это бременем ложится на мои слабые женские плечи. Были минуты, когда я готова была покончить жизнь самоубийством. Честное слово, вы не верите мне?
– Я верю вам, - сказал Сорокин.
– Меня поражает другое: как
– Во всем виновата я, Николас, только одна я, - попробовала всхлипнуть Капитолина Аркадьевна.- Понимаете, я получаю довольно приличную пенсию. Мой муж был профессором.
– Она назвала хорошо известную Сорокину фамилию ученого, умершего в позапрошлом году.- Ах, как я плакала, когда он умер, как плакала, Николас! Спасибо Геше, если бы не он, я бы сошла с ума! У него оказалось чуткое сердце!
– Значит, Геша и вы живете только на пенсию?
– Да-да. Мы живем только на пенсию покойного профессора! Моего любимого мужа,- добавила Капитолина Аркадьевна.- Что поделаешь! Я не привыкла работать. Вернее, не могу. Видите, какое у меня бледное лицо. Давление… Геша тоже никуда не годится. Это, в сущности, еще ребенок. Физическая работа ему противопоказана.
– В таком случае, вы посоветовали бы ему заняться умственным трудом. Между прочим, он сказал нам, что не работает потому, что готовится к экзаменам в институт.
– Готовился, Николас. Теперь не готовится. Сказал, что учеба - не его стихия. Умственный труд - тоже не его стихия. Я не один раз советовала ему поступить в какое-нибудь учреждение.
– Не послушался?
– Не послушался… Вообще-то, я бы и не стала докучать его этими просьбами, если бы не денежные затруднения,- призналась Капитолина Аркадьевна.
– Он в последнее время слишком стал расточительным. Товарищей водит в ресторан, девицам делает подарки. Одной - серьги. Другой - перстень. Третьей - брошь…
Сорокин осторожно спросил:
– Вы кого-нибудь из этих девиц знаете?
– Нет.
– Может быть, на друзей обратили внимание?
– Кое-кого видела. Вам, наверно, их фамилии нужны? К сожалению, ни одной фамилии назвать не могу. Не зафиксировались. Мне легче запоминаются имена. Правда, мои личные. Я не признаю ни Гришек, ни Борек, ни Володек. Понимаете, Николас, это режет слух.
– Понимаю, Капитолина Аркадьевна, понимаю… Назовите, в таком случае, ваши имена.
– Лико. Робис. Кажик. Еще Жора… Этого, между прочим, все так зовут. Даже мой Геша.
«Задача, - подумал Сорокин.
– Придется немало попыхтеть, прежде чем расшифруются эти Робики и Кажики…»
– Вы, судя по всему, видели их. Может быть, опишете внешность? Ну скажем, Лико.
– Лико? Пожалуйста, - оживилась Капитолина Аркадьевна.
– Мне только тридцать два года, - скосила она по крайней мере лет пятнадцать.
– Мужчины еще кое-что значат для меня.
– Не сомневаюсь…
– Спасибо, Николас. Вы интереснейший человек… Лико совсем молод. Высокий такой. Кареглазый… Красавец! Ах, если бы он не пил!
– вздохнула Капитолина Аркадьевна.
– Честное слово, Лико блестящая пара для любой девушки. Я очарована им!