Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Что же это такое, отец? В своем доме обижают. Не оставляй так дело. Сходи куда надо, объясни все. Не место ему в милиции,- метнула Надежда Михайловна гневный взгляд на Николая.- Пусть за решеткой посидит, ума наберется.
– Ты права, мать. Я ему устрою это. Сегодня же.
Николай отказывался понимать то, что происходило. Как могла Надежда Михайловна так быстро перемениться? Или тоже играла роль убитой горем матери? Куда он попал?..
– Чего стоишь? Убирайся отсюда!- простонала Надежда Михайловна.- Оглох, что ли?
Потрясенный тем,
– Вон!-затрясся Евгений Константинович. Он шагнул к двери, пинком распахнул ее, выбросил вперед руку,- Вон! Я не хочу больше видеть тебя! Забудь дорогу в этот дом!
Николай вышел.
Евгений Константинович кинулся к телефону, сорвал с рычага трубку, стал торопливо набирать номер.
14.
На улице Николай увидел Клару. Она была в светло-розовом костюме, с непокрытой головой, в красных туфлях на высоких каблуках, в голубой газовой косынке.
– Ник! Почему ты уходишь?
Николай не знал, что говорить, только сжал маленькую руку Клары.
Клара забеспокоилась.
– Что случилось, Ник?
– Ничего, Клара, ничего. Ты иди. Потом поговорим. Потом. Иди.
– Ник, ты меня любишь?
– Клара!
– Любишь, Ник?
– Не надо, Клара.
– Ник?!
У Николая будто что-то оборвалось внутри. Он словно только теперь увидел ее по-настоящему. Жалость к ней заполнила все его существо.
Собственно, почему он так поступил с Кларой? Разве она была виновата в том, что ее родители выгнали его из дома? Если бы она находилась в это время с ним, то, конечно, ничего подобного не произошло бы.
– Что же ты, Ник?
Он рассказал все, ничего не скрывая. Она выслушала молча и побежала в дом, крикнув на ходу:
– Я сейчас. Подожди!
Как только ее не стало видно, откуда-то, словно из-под земли, появился Борис Цыбин. Он был навеселе.
– Привет, блюститель порядка!
– Здравствуй.
– Кого ждем-поджидаем? Может, выпьешь со мной? Ты в основном-то неплохой парень. Мать все интересуется твоим здоровьем. Забавная старушка! Другая бы тебя прокляла.
– За что?
– Ты же меня обвинил черт знает в чем. Я и хулиган, я и грабитель! Чуть ли не убийца!
– Разве эго не так?
– Не так…- В прищуре полупьяных глаз Бориса мелькнуло удивление.- Конечно, не так! Меня же отпустили! Думаю, что и Женьку отпустите. Впрочем, за дебош, наверное, суток пять дадите? Хотя могли бы и без этого обойтись. Женька тебе вроде бы родственник. Выручи!
Ответить Николай не успел. Послышался тревожный перестук каблуков. Возвращалась Клара. Борис понимающе подмигнул Николаю и медленно поплелся к скверику.
– Подлец!
Ладонь Клары огнем ожгла лицо Николая. Люди, проходившие мимо, остановились. Кто-то произнес насмешливо:
–
«За что?» На этот вопрос не мог ответить и Николай. Может быть, за то, что любил ее? Возможно, за то, что оградил мать от озверевшего Евгения Константиновича?..
– Что с тобой, Клара?
– Ты еще спрашиваешь, что со мной! Как ты посмел после всего прийти к нам? Неужели всерьез думаешь, что Женька может совершить преступление? Я его сестра! Ты забыл об этом?
– Здесь не место для подобного разговора.
– Для разговора с тобой вообще нет места. Я презираю тебя… Слышишь, презираю!
Клара, не оглядываясь, побежала в дом. На тротуар опустилась легкая голубая косынка. Николай поднял ее, повертел в руках, словно хотел узнать, как она у него оказалась, потом неторопливо направился к троллейбусной остановке.
15.
Минут через двадцать к дому Бобровых подъехала легковая машина. Евгений Константинович был уже внизу и торопливо потянулся к передней дверце, однако отворить не успел. Из-за угла выскочила Мила и окликнула его.
Евгений Константинович нехотя оставил дверцу и сделал несколько шагов в сторону племянницы.
– Что там у тебя?
Мила была взволнована. Нервными пальцами перебирала ремень сумочки.
– Пройдемте подальше…
Евгений Константинович сделал еще несколько шагов.
– Ну?
– Женьку арестовали.
– Правильно сделали. В следующий раз не будет хулиганить.
– Да не за хулиганство его арестовали.
– За что же?
– Его обвиняют в грабежах.
– Не фантазируй, Мила,- с написанным спокойствием произнес Евгений Константинович.- Женька не такой человек… Постой, откуда тебе известно, что его обвиняют в преступлении?
– Я от знакомых слышала,- уклонилась Мила от прямого ответа.
– Поменьше слушай знакомых.
Евгений Константинович вернулся к машине, сел на заднее сиденье, толкнул водителя в плечо.
– Поехали!
Дверь открыла Надежда Михайловна. Глаза ее были красными, на руке, чуть ниже плеча, синел огромный кровоподтек. Мила с ужасом всплеснула руками.
– Тетя Надя, кто это вас?
– Упала я.
Надежда Михайловна попыталась скрыться на кухне, однако от Милы не так-то легко было отделаться.
– Вы уже все знаете, да? Все-все?.. Тетя Надя, как же теперь? Его могут посадить в тюрьму. Неужели ничего нельзя сделать? Вы бы попросили Николая Аркадьевича.
– Кого?- словно очнулась от тревожного сна Надежда Михайловна.
– Николая Аркадьевича,- повторила Мила.- Он может помочь. Вы только хорошенько попросите!
– Да разве я не просила, доченька,- заплакала Надежда Михайловна.- Не может он помочь нам. Не может, понимаешь?
– Почему не может?
– Не такой у него характер. Не пойдет против совести…