Дважды рожденный
Шрифт:
— Товарищ Роза, — почти торжественно начал он. — Партия очень признательна тебе за самоотверженность и мужество. Ты совершила почти невозможное!
— Спасибо, я старалась, — ответила на похвалу польщённая девушка.
— Теперь предстоит выполнить еще одну важнейшую миссию. Вахрамеев отказывается пускать на борт кого-нибудь кроме тебя. Значит, ты и станешь нашим эмиссаром в этой важнейшей операции. Знаю, что ты получила травмы в бою, нужны отдых и лечение, но выбора нет.
— Я готова.
— Другого ответа и не ждал. Есть еще одна задача, особо секретная. Видишь ли, этот несознательный
Роза быстро пробежала глазами сухие строчки и у нее едва не перехватило дыхание от масштаба прописанных в документе цифр.
— Роза, мы знаем, какой ценой добыты эти богатства. И какую роль они призваны сыграть в нашей борьбе. Понимаю, вы вместе сражались, вы молоды и сумели найти общий язык, возможно, даже понравились друг другу…
Баканова, протестуя, тряхнула челкой и попыталась возразить, но Вайс ее остановил.
— Это все личное. Оно обязано отступать на второй план перед главным. Партийная дисциплина и требования момента ультимативно и непреложно диктуют нам правила наших действий! Я обещал Вахрамееву деньги. Должен был добиться сделки и добился. Твоя задача — передать руководству, что мы не можем согласиться с его запросами, и, когда вы окажетесь на месте, не только Груз, но и сам корабль нужно будет изъять у наемника. Они отлично послужат нашему общему делу!
— Но если я сумею убедить Марта встать в наши ряды? Стать частью партии… — вопреки всем соображениям, на душе у нее образовалась какая-то тягостная пустота.
«Жадный и глупый мальчишка! Ну почему он просто не согласился на предложение товарища Вайса?!»
Безосновательные обвинения и перекладывание ответственности за обман на Вахрамеева не особо помогли, но ей показалось, что стало немного легче.
— Попробуй. Я в твоих талантах вербовщика и пропагандиста не сомневаюсь. Но ты должна помнить мой наказ и. безусловно, выполнить его.
— Хорошо, — с неким намеком на сомнение произнесла девушка и, сама почувствовав слабину, тут же куда увереннее добавила, — я справлюсь. Ваше поручение и распоряжения, товарищ главный комиссар, будут доложены руководству и лично камраду Веберу. Разрешите идти?
— Да, и помни, партия верит в тебя, девочка! Не подведи нас всех.
Когда на пороге появилась русская рахдонитка, Март уже допивал вторую чашку кофе, закусывая плиткой шоколада. Вид у девушки был серьезный и какой-то отстраненно-раздраженный. Перед собой она толкала самую настоящую тачку.
— О, какие люди и без охраны! Роза Алексеевна, забирай товар, у тебя минут пятнадцать, пока идет зарядка батарей, а ваши люди цепляют платформу с машиной к строповым крюкам.
— Да, я знаю, — буркнула девушка в ответ, проскочив в узкий проем двери, ведущей в грузовой отсек.
— Ну и молодец. Что-то ты не веселая. Начальство хвоста накрутило? — негромко заметил Март. — Бывает…
— Пришло сообщение, —
— Кто-то новый… Видимо, Розалинда поделилась моим контактом со своими соратниками. И что там?
В файле обнаружилась краткая инструкция для предстоящей части миссии, с указанием точек десантирования боевиков и расположения мастерской, откуда предстояло изъять Груз. А также координаты Створа.
— Занеси все координаты в навигационную систему, построй варианты маршрута и выведи их на экран, посмотрим, как лучше добираться до цели…
Глава 30
Главным бонусом доиндустриального состояния Пампы было полное отсутствие линий ЛЭП. Какие-то столбы и провода могли появляться только непосредственно вблизи от городов и поселков. Лететь предстояло по приборам. Тут, как и обычно, первую скрипку играла инерциональная система навигации, доведенная рахдонитами до совершенства. В отсутствии сети спутников четкая привязка к планете обеспечивалась как раз ею. Ну и очень подробными картами, полученными от тщательно проведенной в свое время специальным кораблем в ходе полной аэрофоторазведки Мира.
Выбравшись из предгорий, шаттл перескочил широкое русло Белой и теперь шел на бреющем. Через час должен был начаться второй лунный день, а пока Белые Сестры только сходились друг с дружкой в темноватом, ночном небе. Какие же разные вышли эти дни. И какая пропасть отделяла их друг от друга! Да и сам Март во многом изменился за прошедшие сутки.
От винтоплана до земли оставался зазор метров в двадцать, не больше. Еще ближе к поверхности, покачиваясь на звенящих от натяжения тросах, летел на шестиметровой подвеске багги с бойцами, намертво вцепившимися в кресла и раму своей машины. Этот головокружительный и стремительный полет в полной тьме этим крепким, прошедшим через многое взрослым мужикам запомнился на всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее не осталось.
На такой скорости и высоте создавалось полное впечатление, что пампа буквально мчалась навстречу как на бешеных американских горках. Взгляд только вперёд. Март в полной мере работал. И движения его все точнее и тоньше входили в полный синхрон с действиями автопилота. Он ни на секунду не отвлекался по сторонам, до упора включившись в управление своей чудо-машины. Это был своего рода экспресс-метод усвоения навыков, доступный только опытнейшим пилотам экстра-класса. Да, пока шаттл все еще вел Искин, но Вахрамеев уже прочувствовал свой борт и уже почти летел сам.
На прозрачной приборной панели краем глаза он постоянно отслеживал курс, обороты винтов, датчик скорости и прыгающую шкалу радиовысотомера. Радар и бортовой комплекс обороны шаттла показывали, что никто их не видит, не облучает и в них не целится. Что не могло не радовать.
В расчетной точке винтокрыл, плавно развернув роторы вверх, завис над планетой. Еще полметра вниз и багги, скрипнув амортизаторами, присел на все четыре колеса. Март лично открыл замки подвесных крюков, и стропы, потеряв натяжение, беззвучно на фоне гула вращающихся лопастей, свалились на землю. Махнув рукой, Вахрамеев попрощался с геройскими бойцами, которые уже вовсю трудились, снимая крепежи своей открытой всем ветрам пустынной тачанки.