Дважды Татьяна
Шрифт:
Рано утром Таня вышла из дому - она помнила, в котором часу идет на работу Юзеф Басти.
Он увидел ее издали, ускорил шаги. Встреча его обрадовала, и это было приятно Тане.
– Куда вы пропали?
– спросил он.
– Заставляете друзей тревожиться.
– Значит, вы мне друг, Юзеф?
– Поверьте, навсегда.
– Только ни о чем не спрашивайте. У меня просьба к вам. Вы заметили, в Минске часто задерживают людей с портфелями, чемоданами, саквояжами?
– Проверяют, - сказал чех.
–
– Один вопрос, - сказал Юзеф.
– Это взрывчатка?
– Да. И ее нужно передать в клуб офицеров, где сейчас кабаре...
Юзеф кивнул и тут же начал развивать план действий с мальчишеской живостью. Значит, так. Он повезет свой приемник в клуб, где, к счастью, помещалась радиомастерская, якобы для починки. Приемник он начинит взрывчаткой.
– Я пойду с вами, Юзеф, - говорила Таня.
– Меня будет ждать человек. Вы не должны его видеть. Вы проводите меня до клуба и уйдете. Я сама отдам в починку ваш приемник. Починят быстро, я его захвачу с собой и после вам верну.
– Что возвращать? Тут один футляр. Найду новый. Я рад помочь вам, Таня...
В сумерки Таня вручила Николаю приемник с взрывчаткой внутри.
Взрывчатки у нее было гораздо больше, но она на всякий случай решила доставить ее двумя путями. Чтобы все - наверняка.
Она объяснила Николаю, что примерно через час ему привезут подводу торфа. Будто для отопления. Он должен сказать вознице: "Покажи накладную". Тот должен протянуть половину разорванной фотографии. На ней будут лоб и глаза женщины. Таня достала из сумки неаккуратно оторванную, всю в зазубринах вторую часть открытки.
– Вот, приложишь. Когда увидишь, что обе половинки сойдутся, принимай топливо. Кроме торфа, там будет кое-что на растопку...
Вскоре после ухода Тани к назначенному месту подъехал незнакомый возница.
Николай не знал его, но иногда встречал на улицах Минска этот возок с торфом. Ему и в голову не приходило, что мелкий частный торговец связан с подпольем.
А кучер уже спрашивал грубым усталым голосом:
– Ты, что ли, торф примешь?
И Николай ответил так же грубо:
– Накладная-то имеется? Небось не из своего кармана плачу.
Кучер вынул половину открытки. Николай приставил другую половинку, и на них глянуло улыбающееся лицо киноактрисы Любови Орловой. Улыбалась она ободряюще, чуточку вопросительно, будто спрашивала: "Ну как, ребята, не подкачаете?"
– Эхма!
– сказал Николай и бережно убрал портрет в карман, решив непременно подклеить его на досуге.
Торф быстро был выгружен. Возок затарахтел и скрылся в темноте.
В этот вечер, как всегда под воскресенье, в кабаре ожидали многих гостей.
Николай торжествовал. Он
Неожиданно в котельной появился немецкий солдат. Николай обомлел.
– Ступай... Комендант зовет, - бросил солдат.
– Зачем?
– решился спросить Николай, хотя не был уверен, что получит ответ.
– Отопление у него дома испортилось, починить надо.
Эти же слова повторил встревоженному Николаю и сам комендант.
– Жена позвонила, холодно там у них. Ступай немедленно, почини.
– Слушаюсь, господин комендант, только схожу за инструментами.
Николай вернулся в котельную. Как поступить? Уйти и оставить все? Невозможно. Могут обнаружить взрывчатку, тогда все пропало. И взрыва не будет, да еще под арест попадешь... Сейчас рановато, зал еще не полон, но откладывать нельзя.
Николай решил действовать. Перед уходом он приготовил взрыватель, завел часы, сделанные им самим и не раз им проверенные.
Механизм сработал точно: взрыв произошел через полчаса.
В воздух взлетела часть зрительного зала и сцена. Несколько десятков карателей нашли здесь свой бесславный конец.
Конечно, позже их было бы больше, но Таня и Николай сделали свое дело: увеселительное заведение перестало существовать, а оставшимся в живых событие это лишний раз напоминало, что здесь им не до веселья.
Слесаря Николая среди убитых не обнаружили, хотя, сказать по правде, его там никто и не искал. Гестаповцы надеялись взять его живым.
Вместе с Тамарой Синицей и кучером Васей Николай отправился на санках-розвальнях в партизанский край.
СИГНАЛ ТРЕВОГИ
Сразу по двум каналам пришло к Тане это тревожное сообщение.
Кошевой, ему нелегко теперь было отлучаться в город, сумел передать, что гитлеровцы готовят блокаду против партизан.
Уже был разработан план: окружить несколько партизанских районов, перекрыть все дороги, тропки, выходы из леса, чтобы взять партизан измором.
Предстояли не просто стычки, а самые настоящие бои - оккупанты прекрасно это понимали. И вообще лес считался самым опасным фронтом.
Гитлеровское командование, как видно, решило загребать жар чужими руками. Стойкие части, состоящие из чистых арийцев, будут введены в села партизанской зоны.
Была придумана еще одна хитрость.
Пусть батальоны эти ведут в лес не гитлеровские командиры, а... белорусы, местные жители. Оккупанты хотели создать впечатление, будто сами минчане, давно настроенные враждебно против "лесных бандитов", помогают новым властям от них избавиться.