Две недели среди ненормальных

Жакарта Мария

– А это уж как пойдёт, – хмыкнув, откликнулась Шмеленкова.

– Не делай так больше, – с нажимом повторил Иван, внимательно посмотрев Шане в глаза. У той от такого взгляда по спине мурашки побежали.

– Ладно, ладно! – замахала она руками, словно сдаваясь.

Такое, пусть и немного грубое, проявление заботы ей очень даже нравилось.

– Молодец, понимаешь всё-таки человеческую речь, – усмехнулся Ваня, присаживаясь на край её кровати. – Ну и бардак ты здесь устроила, конечно...

– Не бардак, а моё... ВРЕМЕННО

моё логово, – отозвалась Шаня, с улыбкой вспоминая, как Травкин раньше придирался к словосочетанию “моя комната”.

– Злопамятная какая! – хмыкнул тот. – Твоё, твоё целиком и полностью.

– Вот и славно! – воскликнула Шмеленкова, усевшись рядом с ним.

– Я сегодня поспешил с выводами насчёт безобидной милашки, – помолчав, сказал Ваня. – То, что ты сегодня устроила... Я уже сомневаюсь, кто страшнее, ты или Сара.

– Мы обе друг друга стоим, – фыркнула Шаня. – Зато помогло.

– Молодец ты всё-таки, не побоялась вмешаться, – подумав немного, всё-таки похвалил её Травкин.

– Ещё не хватало, чтобы вы все поругались, – вздохнула Шмеленкова. – Ты очень волнуешься из-за... этого всего?

– Знаешь ли, вот такое у нас первый раз, – всё-таки решил раскрыть душу Ваня. – Конечно, ссорились и до этого, сама понимаешь. Папа иногда тоже уходил из дома, но всегда быстро возвращался. Но чтобы выгонять Розу, а потом исчезать неизвестно куда...

– Но он оставил все вещи здесь, значит, собирается вернуться, – заметила Шаня.

– Надеюсь, – со вздохом отозвался Ваня. – Нас с вами здесь не было, и я не представляю, что происходило до того, как он ушёл.

– Ты боишься, что они все... ну... Наговорили друг другу всяких гадостей, после которых люди расстаются? – осторожно предположила Шмеленкова.

– Именно, – после небольшой паузы подтвердил Иван, отводя взгляд.

– Наверное, сейчас уже нет смысла искать виноватых и собачиться между собой, – подумав, сказала Шаня. – И психованием тут не поможешь. Остаётся только ждать, что будет дальше. Вернётся же он сюда, в конце концов! Там и видно будет.

– Никогда не думал, что разгребать наше семейное дерьмо будешь именно ты, – вдруг вслух подумал Ваня.

– Да если бы мне недельки три назад сказали, что всё будет именно так, как есть сейчас, я бы очень громко смеялась, а потом засунула бы голову прорицателя в унитаз, – хмыкнула Шаня. – Из меня, конечно, утешитель ещё хреновее, чем из тебя... Но нервничать сейчас уже бессмысленно, – прибавила она.

– Ничего подобного, вот ты умеешь успокаивать, – возразил Ваня. – Меня успокаивает уже то, что ты сидишь рядом.

Шмеленкова, немного покраснев, улыбнулась. Последовав неожиданному порыву, она положила голову Ване на плечо, а тот приобнял её за талию. Шаня глубоко, счастливо вздохнула.

– УЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!! – вдруг раздался снизу дикий вопль, скорее похожий на визг придавленной кошки.

– КОЗЛЫЫЫЫЫ!!! – загремела бабушка. Что-то

со звоном разбилось.

– Да в этом доме хоть пять минут можно посидеть спокойно?! – закатил глаза Ваня, вскакивая на ноги.

– Нельзя, – фыркнула Шмеленкова, и они вместе помчались выяснять, что произошло на этот раз.

Как оказалось, Роза наступила Илье на ногу.

Утро следующего дня началось весело и бодро, с криками бабушки, беготнёй Розы и обречёнными стенаниями Ильи. Сонная Шаня даже не сразу вспомнила о существовании Николая Травкина. О том, что он куда-то подевался и до сих пор не вернулся, она вспомнила только на заднем сиденье машины.

А ещё Шмеленкова вспомнила, что относительно давно не появлялась в школе. Впрочем, обычно она принципиально прогуливала последнюю неделю четверти.

– Только не надо опять срывать Грушин урок, – посмеиваясь, попросил Ваня, когда они переступили порог не слишком-то любимой школы и Роза с боевыми кличами взлетела вверх по лестнице, оставив старших в одиночестве.

– Ничего не обещаю, – хмыкнула Шаня. – Его уроки всегда весело срывать.

– Я заметил, – вздохнул Ваня. – Придётся следить за твоим поведением, – полушутливо-полусерьёзно добавил он.

Шаня, пихнув его в бок, вспомнила Сарины подколы и снова покраснела.

– Я уже боялась, что вас там расчленили и съели! – вскочила из-за парты Сарочка, заприметив друзей. – Что вчера было? Что было?

И Шмеленкова принялась рассказывать о назревавшем скандале, о собственной экстравагантной выходке, о том, как тяжело Ольге и как непросто Ване... Теперь, когда Сара была лично знакома со всеми действующими лицами, рассказывать стало гораздо проще. Прозвеневший звонок Шмеленкову не остановил, и она продолжила вести повествование.

– Так, гайз, нас сегодня вери мало, – прогнусавил Грушко, дырявя носом журнал. – Просто terrible! Оо, Шанечка почтила нас своим прэзенс! Ну просто вери вери необычно!

– Радуйтесь, – буркнула Шмеленкова, возвращаясь к болтовне с Сарой.

– Кто хочет сделать вери литтл упражненьице? – продолжал вести урок Гасан Георгиевич. – У Даночки, некоторым образом, два в четверти выходит!

– Ва вы фо? – с набитым круассанами ртом взвыла Маринкович.

– Страница стописят! Упражненьице намбер два! Начинай, Даночка, начинай! – скомандовал Грушко, приплясывая в предвкушении.

В ответ последовало лишь молчание, нарушаемое шорохом страниц, вознёй учеников и приглушённым шёпотом.

– Даночка, отвечай, некоторым образом! – пискляво потребовал учитель.

– Это чё, я чё ли? – пробасила наконец-то прожевавшая еду Маринкович.

– А ты знаешь другую Даночку? Ахахахахаха! I’ve just told a joke! Ахахахахаха! Делай упражненьице!

– Look at the sky, it… It… Да чё такое?! – взорвалась Дана. – Ничё не понятно!

– Подумай, – омерзительным тоном протянул Гасан Георгиевич.