Две стороны одной монеты
Шрифт:
Тяжело вздыхая, он садится на постели в позе лотоса и пытается претворить в жизнь то, что рассказал ему Чарльз. Почувствовать каждую мышцу. Постепенно, сверху вниз. Разгладить морщины на лбу, скулы, перестать сжимать губы, убрать напряжение из шеи, плеч, расслабить спину и мышцы пресса, ноги…
Через пару минут Эрик понимает, что вместо расслабления он просто закостенел, еле дыша, и начинает все сначала, стараясь загасить раздражение. Он сделает это. Сделает ради матери, ради Чарльза, Мойры, Хэнка и всех мутантов, которые ждут его
Минуты идут, и он все же заставляет себя расслабиться. Сосредоточиться на звуках, идущих с улицы. Шуме ветра в густых кронах деревьев, карканье редких ворон, залетевших в парк, тарахтении газонокосилки и отдаленном звуке пролетающего самолета. Если вслушиваться в это, можно забыть, что он находится в плену, а не сидит взаперти в пансионате для больных и стариков.
Он сам не замечает, как его дыхание выравнивается. Сердце начинает стучать реже, и мышцы наполняются какой-то странной легкостью.
Он ощущает весь металл в радиусе нескольких метров, но старается не касаться его. Наоборот, ужать свою силу до границ тела, не дать ей прикоснуться ни к одному металлическому предмету, а лишь созерцать издалека.
Эрик сосредотачивается на внутренних ощущениях: его синяки почти сошли; если не шевелиться, то нет почти никакого дискомфорта. Он может свободно дышать, без боли. Он сыт и выспался этой ночью, несмотря на то, что спал в логове врага.
Шоу нет в здании, и это успокаивает. Дает иллюзию свободы и безопасности.
Жажда услышать голос Чарльза и убедиться, что это сработает, — единственное яркое ощущение его существа. Если бы он был телепатом, он уверен, его разум тянулся бы щупальцами во всех направлениях, выискивая собеседника в доме. Он пытается представить, на что могла бы быть похожа телепатическая связь: что-то вроде яркой нити, связывающей мозги.
Мысль о мозгах напоминает фильмы о зомби, и Эрик старается уйти от них, не отвлекаться.
— Вы только поглядите, наша Магнитная Фея медитирует!
Хриплый голос, звучащий из динамика, вырывает Эрика из практически умиротворенного состояния. Пульс тут же подскакивает под сто, и жар приливает к лицу. Он распахивает глаза, чтобы уставиться на ненавистный приемник.
— Оу, чувствую себя последней тварью из-за того, что прервал твою дыхательную гимнастику для беременных. Не думаю, что ты простишь меня за это…
Весь настрой как ветром сдуло. Эрик чувствует каждую металлическую заклепку в комнате, готовый в любую секунду разбить проклятый динамик с помощью металлокинеза.
— Ты и есть тварь, Страйкер. Приятно знать, что ты и сам в курсе.
— Я просто не мог больше смотреть на твое спокойное лицо. Так и хотелось дать тебе в морду. Не люблю людей в равновесии. Куда приятней, когда их лица искажены страхом и болью.
Эрик старается сделать все, чтобы не кривить губы в отвращении и не морщить лоб. Он
— Чего тебе надо?
— Что надо мне? Мне? — Страйкер смеется. — Я бы выпотрошил тебя и развесил твои останки где-нибудь на площади Нью-Йорка, как послание всем тварям, вроде вас. Но, увы, у доктора Шоу на тебя другие планы. Впрочем, я достаточно насладился криками твоей мамаши, когда отрубал ей руку. Она так вопила, знаешь ли…
Эрику кажется, что у него перед глазами чернеет, а слух просто пропадает, потому что он уже не слышит голоса Страйкера из динамика. Он не знает, как оказывается на ногах. Чувствует только, что матрас, на котором он только что сидел, разрывают на куски вырвавшиеся на свободу пружины. Он хочет соединить их в один прочный стальной прут и прошибить им динамик, и стену за ним, и голову Страйкера, где бы он ни сидел! Увидеть, как его мозги разлетаются по комнате…
«ЭРИК!!!»
Голос Чарльза, как ушат холодной воды, и Эрик вздрагивает от телепатического контакта. Он настолько тесный, что Эрик практически видит глазами Мойры ее комнату: календарь на стене, письменный стол, за которым Чарльз что-то писал в дневнике, ручки и книги.
— …у тебя инсульт случился или ты просто потерял дар речи, Магнитная Фея?
«Не надо! Он просто провоцирует тебя! Не поддавайся на это. Прошу, держи себя в руках!»
Эрик рычит так, что слышно на весь этаж. И он точно кого-то напугал. Но ему плевать. Страйкер смеется из динамика, и все, что Эрик может, — сжимать кулаки, пытаясь обуздать вырвавшуюся силу, которая уже оплавила настольную лампу, ручку двери и оконные решетки.
— Мистер Леншерр, вы в порядке? — из коридора звучит взволнованный голос медсестры, но она не входит в палату.
Эрик с трудом находит силы, чтобы ответить.
— Все нормально.
«Все будет хорошо. Он не тронет ее больше, если ты будешь соблюдать правила. Помни о наших планах. Все хорошо…»
Голос Чарльза звучит успокаивающе, и злость быстро сходит на нет. Он убирается из комнаты и идет по коридору, не глядя, подальше от динамика, пока Страйкер безуспешно пытается до него докричаться.
Только обнаружив себя в другом конце этажа, в кресле за цветочной кадкой, Эрик вдруг понимает, что Чарльз использовал на нем телепатию. Заставил успокоиться и уйти прочь из комнаты.
Это осознание укалывает злостью. Он сам в состоянии справиться со своими чувствами и своей мутацией, черт возьми. Ему не нужна нянька!
«Я знаю. Просто беспокоился о тебе…»
«Все нормально. Я в порядке. Просто не переношу этого… человека».
Эрик старается дышать глубоко и ровно, но состояние умиротворения ему уже не вернуть сегодня. Его щеки горят от злости, все тело бьет мелкая дрожь, и голова начинает болезненно пульсировать.
«Пропускай его слова, как ненужную информацию. Ты должен…»