Две стороны одной монеты

Argo

Чарльз выглядит сбитым с толку.

— Что?

Черт. Иногда трудно забыть, что не у всех людей есть высшее образование по генетике, чтобы понимать шутки заучек.

— Забудь. Неважно. Это мутация в генах, которая приводит к гибели плода. В общем, незавидная участь, — Эрик криво улыбается.

— Ладно, как скажешь, — он нервно ерзает в кресле. — У тебя наверняка есть вопросы после разговора с Шоу. Я готов ответить на них. Я… Если честно, я никогда не разговаривал с другим мутантом вот так.

Эрик не знает, что на это сказать. Он бы ответил: «Я тоже». Но это уже не так. Ведь после проявления дара он успел лицезреть кучку

выживших мутантов. Кстати, о них.

— Шоу сказал, что ты хорошо находишь мутантов. Ты знаешь, что случилось с Людьми Икс?

— О, м… Я не в курсе, честно говоря. Я нахожу мутантов, когда они впервые обретают свою силу. Обычно это сопровождается сильным псионическим излучением: меняется весь организм, начиная с молекулярного уровня и заканчивая поведением. Мозг перестраивается, и я могу уловить это изменение. Как свет звезды на небе. Потом след затухает постепенно, через дни или недели использования силы. А если кто-то рождается с явной мутацией — обычно касающейся внешности, — то я не могу их отследить, — он держит ладони на коленях, а спину прямо, как будто прилежный ученик, рассказывающий выученный урок.

— Это то, что Шоу хочет исправить с моей помощью в том числе? — Эрик выглядит подавленным, и Чарльз опускает голову.

— Да, и это тоже, — он молчит и потом решает снова вернуться к более нейтральной теме: — Я не чувствовал в том месте никого, кроме тебя. Некоторым мутантам удается сбежать от людей Шоу. Если они прячутся слишком долго, то я могу вовсе потерять их след, как только их организм адаптируется к мутациям. Видимо, Люди Икс одни из таких. Из тех, кто смог прятаться так долго, что я потерял их телепатически, а люди Шоу не смогли отыскать. К сожалению, такие мутанты попадают в списки обычных преступников, и их находит полиция…

— Ясно.

То есть шансов скрыться у мутантов практически нет. Если не телепат, то полиция отыщет беглецов, и дальше они отправятся в лапы Шоу.

Чарльз бросает на него опасливый взгляд, будто боится, что Эрик вдруг решит совершить какую-то глупость. Он нервно кусает губу, но Эрик дает ему возможность самому задать вопрос.

— Ты осуждаешь меня, верно?

Эрик удивлен и немного обескуражен вопросом в лоб. Он и сам не уверен в своих чувствах, поэтому он хмурится так сильно, что между его бровями залегает складка.

— Почему ты так думаешь?

Вопрос на вопрос — не ответ, но и не выход из ситуации.

— Это логично, правда? Я тот, кто находит невинных людей, обладающих генетическими особенностями, и сдает их в лапы убийц. Я делал это годами. Многие годы…

Может, Чарльз все-таки прочел вчерашние мысли Эрика, а может, они просто думают в одном направлении. Эрик не знает, но ему становится неуютно. Он бы рад утешить Чарльза, но не уверен, что это будет уместно. Ведь он до сих пор не знает всей правды.

— Мойра… — он начинает, думая, что Чарльз продолжит, но тот смотрит на него с болезненной надеждой в глазах, и Эрик с сожалением продолжает: — Она сказала, что ты согласился на это добровольно. Это правда?

Глаза Мойры-Чарльза расширяются, и губы приоткрываются в возмущенном удивлении.

— Она так сказала? Она действительно так сказала? Что я согласился помогать Шоу? — он выглядит ошарашенным и расстроенным.

Краем сознания Эрик думает, что если бы кто-нибудь видел его со стороны, то решил бы, что у Мойры раздвоение личности, а Эрик просто издевается над больной женщиной.

А что если так и есть, и Эрик на самом деле все эти годы провел в психушке? Забавно бы было. Уж лучше так, чем то, что есть в реальности.

Он твердо кивает, и Чарльз стискивает пальцы на одеяле, которым прикрыты его ноги. Он поджимает губы сейчас так же, как Мойра, и Эрик на секунду думает, что телепат опять пропал. Но когда Мойра начинает говорить, он убеждается, что перед ним все еще Чарльз.

— Конечно. Я не должен удивляться, что она так говорит. В каком-то смысле это ведь правда, — он смотрит куда-то мимо колена Эрика.

Эрик не хотел бы, чтобы сейчас Чарльз касался его разума. Хватит ему и своих демонов.

— Это не мое дело, наверное. Но, может, расскажешь, как ты попал к Шоу? Тебя выловил другой телепат?

Чарльз поднимает взгляд, и Эрик чувствует небольшой укол вины за то, что заставляет его вспоминать события, с которых начался его личный кошмар. Но возможно, Эрик последний человек, который вообще узнает эту правду о Чарльзе Ксавье. Ведь если у них ничего не получится, и Шоу победит, они окажутся последними выжившими мутантами после использования Церебро. В мире, где для них точно не будет места. Навряд ли им сохранят жизни.

— Отчасти… Мой дар проявился еще до того, как Церебро было построено. Даже я сам не сразу понял, что происходит, пока однажды не начал случайно отвечать на вопросы, которые взрослые еще не успели мне задать. Мне было десять. Моя мать… — он на секунду замолкает, но все же находит силы продолжить: — Она была строгой женщиной, любила правила и крайне щепетильно относилась к образу «нормальной семьи». Ее не слишком обрадовало, что с ее ребенком творится что-то неладное.

Эрик хмурится, вспоминая, как его собственная мать с тревогой на лице слушала его рассказы о том, что за последнее время он видел нескольких странных людей. Он мог бы понять и Эдди, и мать Чарльза, если бы не какое-то внутреннее детское упрямство, обида на предательство самого родного человека. Мать сочла его больным. Очевидно, мать Чарльза была того же мнения о сыне.

Голос Мойры-Чарльза вырывает его из воспоминаний.

— Шерон пыталась справиться с осознанием, что я не такой, каким она хотела бы видеть меня. К сожалению, в конечном счете ей это не удалось. Когда мне было шестнадцать, она решила выйти замуж повторно. Был большой скандал. Этот человек, Марко… — пальцы Чарльза сжимаются в кулаки, и Эрик понимает без слов, что некий Марко был редкостным козлом. — Он думал, что может распускать руки в нашем доме. И я воспользовался телепатией, чтобы он никогда не допускал мысли о том, что это вообще возможно. Я тогда был так зол, что переборщил. И он… В общем, я случайно стер ему память о нашей семье и доме, об отношениях с Шерон.

— Ему бы стоило счесть это везением, тебе не кажется? — Эрик подбадривающе улыбается, и Чарльз грустно улыбается в ответ.

— Очевидно, в этот момент меня и засекли. Так что… Везение — не совсем подходящее к этой ситуации слово. Мать была так напугана и зла, что решила отправить меня к психиатру, которого ей посоветовал кто-то. Как ты понял, это был Шоу…

— И ты согласился?

— Я чувствовал, что виноват перед ней. И решил, что не случится ничего страшного, если пару раз в неделю я буду ходить на чудодейственные сеансы. Доктор на них смог бы отдохнуть, а я почитать книгу или подготовиться к экзаменам. Я был наивным дураком…