Две стороны одной монеты
Шрифт:
«Нельзя…» — голос в голове еле слышен, и Эрик отстраненно думает, что его обладатель потратил все силы на то, чтобы не дать ему выскочить на дорогу.
«Чертов ублюдок!» — думает Эрик в адрес голоса. Он не готов к волне чужой вины и боли в ответ.
И к тому, что тишину прорезает звук выстрела.
На секунду Эрику кажется, что это его пристрелили. Что пуля вошла в его лоб, и все, что он видит сейчас, — бред умирающего или вроде того.
Девушка падает на землю, ее тело бьется в предсмертных судорогах, а остекленевшие глаза смотрят прямо на Эрика. На мгновение
А потом приходят они — двое людей в неприметных одеждах, в руке одного пистолет, второй держит рацию. Человек с пистолетом пинает ногой мертвое тело.
— Готова, сучка. Заставила нас побегать.
Второй с рацией сообщает кому-то:
— Задание выполнено. Мутантка ликвидирована.
— Пусть Джейк поторопится и пригонит машину поближе. Жрать охота и спать.
Мужчины ведут себя так, словно не произошло ничего особенного. Всего лишь убили девушку-невидимку в ночном парке.
— Лучше бы они в следующий раз хорошенько следили за своими подопытными крысами. Надоело постоянно разгребать это дерьмо. Этот проклятый телепат наверняка все подстраивает у Шоу за спиной.
Мужчина с пистолетом следит взглядом за женщиной, проходящей мимо. Она говорит по телефону с подругой, не обращая внимания ни на подозрительных личностей с оружием, ни на окровавленный труп девушки на тропинке. Так, словно в этом нет ничего особенного… Так, словно она ничего не видит!
— Тупая сука, может, и ее пристрелить для развлечения? — мужчина направляет дуло пистолета в спину прохожей, которая не подозревает о грозящей ей опасности.
— Однажды кто-нибудь грохнет тебя за твой садизм, Страйкер. Шоу любит ублюдков, но ты иногда бесишь даже меня.
На тропинке показывается щуплый парень с полиэтиленовым черным мешком. Мужчины с усмешкой наблюдают как он, матерясь и отряхивая руки от крови и грязи, засовывает труп в мешок.
— Нежнее, Джейки. Кажется, лабораторные крысы Шоу еще хотели попотрошить эту пташку.
Эрик понимает, что сейчас его вырвет. Дурнота подкатывает к самому горлу, и он держится из последних сил, чтобы не выдать себя. В отличие от женщины с телефоном, он-то все видел, и его убрать, как ненужного свидетеля, дело принципа. Троица поспешно удаляется в сторону южных ворот, и лишь тогда, когда их шаги перестают быть слышны, Эрик позволяет съеденному и выпитому накануне покинуть желудок.
Твою мать…
Он тяжело дышит, взрывая пальцами землю. Голова идет кругом и звенит. Кажется, что фонарный столб и металлическая урна звенят в унисон. Пальцы сводит невыносимой болью, как тогда… Как раньше, когда ему казалось, что вот-вот что-то случится. Например, гудящий повсюду металл пойдет волнами, растает ртутью или вопьется во что-нибудь острыми железными иглами. Он сжимает сведенные пальцы в кулак. Ничего не происходит.
— Ты здесь?.. Кто ты?.. Что все это значит, твою мать?! Я не псих?
Ответом ему служит тишина.
И когда Эрик, наконец, находит в себе силы подняться, с шелестом ветра ему слышится:
«Будь осторожен, Эрик…»
***
Эрику
— В тебе есть тот самый огонек, которого так не хватает многим нашим студентам, Эрик. Стремление открывать, творить. Ты, как морской хищник, скользишь по просторам нашей науки, выискивая все самое интересное. Думаю, тебя ждет большое будущее, сынок.
Эрик криво ухмылялся на эти слова и, вежливо простившись с престарелым профессором, шел в библиотеку. В тот самый темный угол, где обычно они с Хэнком — юным гением и зазнайкой — готовились к занятиям и писали дипломные работы.
Эрику двадцать четыре, и теперь он знает, что такое одиночество.
— Я рада, что ты так увлечен учебой, Эрик, но все же не стоит забывать про друзей. И как же Магда, дорогой? Вы были такой прекрасной парой!
— Мама, прошу. Давай я сам разберусь со своей жизнью. Мне надо заниматься, прости.
Эрик всю жизнь не любил ботаников. В школе он был в числе тех, кто посмеивался над зубрилами, просиживающими свободное время с книгой вместо того, чтобы пойти прогуляться. Теперь он был один из них — хмурый заучка, сидящий на первой парте, жадно ловящий каждое слово преподавателя и проводящий за грудой книг в библиотеке все свободное время.
Друзья остаются в прошлом. Магда, расстроенная внезапными изменениями в его поведении и планах, решает, что он, видимо, нашел другую девушку. Их расставание после полугода отношений болезненно, но у Эрика слишком много дел, чтобы страдать из-за разбитого сердца. Через пару месяцев она переезжает в другой штат, они не видятся с тех пор.
Хэнк ему не друг. Они просто сидят рядом за партой и в библиотеке. А потом невзначай начинают общаться, обсуждать темы лекций, спорить о генетике, пишут совместный проект… Хэнк, пожалуй, наиболее близок к тому, кого Эрик мог бы назвать… приятелем.
Да. Единственным приятелем, с которым теперь он встречается пару раз в неделю, чтобы обсудить новости из мира науки, или поехать на конференцию, или сам Хэнк приходит в колледж, чтобы помочь Эрику с лекциями.
Хэнк работает в лаборатории. Эрик тоже предпочел бы что-то более научное, чем просиживать штаны в классе с детишками, но Хэнк все же юный гений, а Эрик всего лишь старательный ученик «с огоньком». В лаборатории ему отказали.
— Не расстраивайся. Обязательно попробуй подать заявление еще куда-нибудь!