Две твердыни
Шрифт:
Король сел на скамью перед входом в свой Золотой Дом. Эовина опустилась на колени и приняла из его рук короткий меч и красивый панцирь.
— Будь здорова и прощай, дочь моей сестры! — сказал Феоден. — В черный час расстаемся мы, но я надеюсь, что мы еще вместе с тобой вернемся в Золотой Двор. В крайнем случае, в Дунгарском Укрытии можно долго обороняться, а если мы проиграем битву, то все, кто останется в живых, придут туда.
— Вы победите, Король! — ответила девушка. — Каждый день будет мне казаться годом, пока ты не вернешься.
Но
— Король вернется, — сказал Арагорн. — Не бойся, Эовина. Не на западе, а на востоке свершится судьба.
Король встал и вместе с Гэндальфом сошел по ступеням. Все последовали за ним. Проходя через ворота, Арагорн еще раз обернулся. На верхней ступеньке перед входом в Золотой Дом стояла Эовина. Мечом она опиралась о землю, положив ладони на рукоять. В светлом панцире играло солнце, делая ее похожей на серебряную статуэтку.
Гимли шел с Леголасом, положив топор на плечо.
— Наконец-то! — сказал он. — Люди не могут обойтись без длинных слов, приступая к делу. Топорик греет мне руки. Не сомневаюсь, что рохирримы не подведут, когда дело дойдет до битвы. Но эта война мне не по сердцу. Как я доберусь до противника? Я бы хотел идти своими ногами, а не трястись, как мешок, за Гэндальфом.
— Это самое безопасное место, — сказал Леголас. — Но Гэндальф наверняка опустит тебя на землю, когда начнется бой. Или Серосвет стряхнет. Топор — неподходящее оружие для всадника.
— Гном не всадник. Я хочу рубить головы оркам, а не брить лбы людям, — ответил Гимли, поглаживая лезвие топорика.
За воротами собралось внушительное войско рохирримов, старых и молодых. Все были на конях. Было здесь больше тысячи всадников. Копья стояли, как молодой лес. Воины громко и весело приветствовали Короля. Ему подвели коня по имени Снежногривый; подвели коней Арагорну и Леголасу. Гимли хмуро смотрел исподлобья, в явном беспокойстве, но к нему подошел Эомер с конем в поводу.
— Привет тебе, Гимли сын Глоина! — сказал он. — У меня не было времени, чтобы получить у тебя урок учтивости. Но может быть, мы отложим наш спор? Во всяком случае, обещаю больше не говорить плохих слов о Владычице Золотого Леса.
— Забудь сейчас о моем гневе, Эомер сын Эомунда, — ответил Гимли. — Если когда-нибудь ты своими глазами увидишь госпожу Галадриэль, то признаешь, что она красивее всех на свете, — или наша дружба кончится навеки.
— Пусть будет так! — сказал Эомер. — Однако пока ты прости меня, а в знак, что не держишь обиды, сядь со мной на коня. Гэндальф с Королем поедут во главе войска, а мой Огнескок согласен нести нас двоих, если ты не против.
— Спасибо, Эомер, — ответил Гимли, искренне радуясь. — Я охотно поеду с тобой, но только если мой друг Леголас будет рядом!
— Решено, — сказал Эомер. — Леголас поскачет слева, Арагорн справа, и никто нас не остановит!
— Где Серосвет? — спросил Гэндальф.
— Гуляет по
Гэндальф свистнул и громко позвал коня по имени. Серосвет поднял голову и издалека ответил ржанием. Потом как стрела понесся на зов.
— Если бы Западный Ветер принял видимый облик, он был бы таким, — произнес Эомер, когда огромный жеребец встал перед магом.
— Оказывается, подарок уже давно твой! — сказал Король. — Пусть услышат все! Отныне мой гость Гэндальф Серый, мудрейший советник, желаннейший из всех гостей, назван мною Князем Рохана и Полководцем народа Эорла, и почести ему будут воздаваться, пока наш народ не исчезнет с лица земли. Дарю ему Серосвета, князя среди коней.
— Спасибо, Король Феоден! — сказал Гэндальф.
Он резким движением смахнул с плеч серый плащ, отбросил шляпу и вскочил на коня. Не было на нем ни шлема, ни панциря. Снежно-белые волосы развевались на ветру, белые одежды светились на солнце.
— Смотрите! Это Белый Всадник! — закричал Арагорн, и люди подхватили его слова.
— Наш Король и Белый Всадник! — закричали в войске. — Вперед, племя Эорла!
Заиграли трубы. Кони ржали и вставали на дыбы. Копья стучали о щиты. Король поднял руку. Будто мощный вихрь вырвался в степь. Войско Рохана помчалось вперед, на запад. Долго-долго в равнинной степи видела Эовина блеск копий, неподвижно стоя на крыльце затихшего Золотого Дома.
Глава седьмая. В ХЕЛЬМСКОЙ ТЕСНИНЕ
Когда войско выходило из Эдораса, солнце уже скатывалось к западу и било в глаза, так что широкая степь слилась в золотистое слепящее облако до самого горизонта. Под Великими Горами на северо-запад шел битый тракт, по которому и направился Феоден, а за ним все воины. До самого вечера они скакали то вверх, то вниз по зеленым предгорьям, переходя вброд мелкие ручьи и речки. Далеко справа виднелись Мглистые Горы, которые с каждым пройденным гоном казались все выше и темнее.
Войско двигалось почти без остановок. Этого требовала необходимость. Боясь не успеть на место вовремя, всадники гнали коней во весь опор. Роханские скакуны выносливые и быстрые, но и путь был далек. От Эдораса до Брода через Исену, где Феоден надеялся встретиться со своими сторожевыми отрядами, сдерживавшими натиск Сарумана, было не менее сорока гонов птичьего полета.
Стало уже совсем темно, когда, наконец, был дан приказ остановиться и разбить лагерь. Прошло пять часов с момента выступления, и войско находилось далеко на западных равнинах, но добрых полпути осталось впереди. На отдых расположились широким кольцом прямо под открытым звездным небом, при ярком свете прибывающего месяца. Костров не разводили, вокруг лагеря выставили стражу, а в степь разослали лазутчиков. Ночь прошла спокойно. На рассвете заиграли рога, и войско снова помчалось вперед.