Двенадцать дней лета

Джолос Анна

– А ты думал, что один такой умный? – смеётся Жека.

– Ничё-ничё. Бизнес не пострадает. Всем народу хватит.

– Молодец! Берите с Лёхи пример, пацаны, – хлопаю его по плечу.

– Да не, пасиба, у нас итак всё пучком. Не жалуемся.

– Это пока менты не накроют.

– Не накроют.

– А если да?

– Дёмыч, ну чё ты нагнетаешь?

– Я не нагнетаю. Озвучиваю возможные варианты.

– Нормально всё будет.

– Если попадётесь,

то нет.

– Ой, я тя умоляю, – отмахивается.

– Серьёзно, пацаны, завязывайте с этими делами. Сам знаешь, чем порой заканчивается.

Встречаемся глазами. Думаем явно об одном и том же.

– Так, не нуди давай, Сокол. Встал на путь добра, мы за тебя рады, но не перегибай.

– Не все ошибки можно исправить. На меня вон посмотрите. Один раз оступился и всё: опеку над Ксюхой теперь не могу оформить.

Переглядываются.

– Дёмыч, а ты в курсе, что недавно твоя матушка Ксюху…

Понимаю, почему Лёха мнётся.

– Да слышал я уже про милостыню, – перебиваю, сцепив зубы. – Белка со мной сейчас. Забрал.

– Правильно. Борис ещё там этот…

– Видел его в магазе щас. Рыло разукрашенное, это ты его отделал, что ли?

– Я.

– Ну там хорошо ты ему навалял. Пластырем, как у тебя, не отделается.

Пластырь.

Непроизвольно вспоминается тот момент, когда Лера оказывала мне помощь.

Было… Так… непривычно. Что кто-то о тебе заботится.

Чёрт. Лера.

Бросаю взгляд на часы.

Пол десятого.

Твою мать. Получилось ни фига не быстро.

– Парни, мне пора ехать.

– Да ты чё! Только пришёл же недавно!

– Мне нужно к сестре. Попросил знакомую посидеть с ней. Жека, скажи, получится у тебя заночевать пару дней, пока жильё не найду у наших?

– Сокол, блин, сорян, – косится на меня виновато, – у нас там сейчас на хате родственники из Тывы тусуются. Прикатили позавчера всей толпой. Я вон сам тут, с пацанами чалюсь.

– А давай к нам! – зовёт Деверев.

– Да ну. Вам итак тут тесно.

Дом маленький совсем. Одна комната, да маленькая кухня.

– Спасибо отъехавшей бабке Лёхи. Вовремя она жильё ему подкинула.

– Костян, – бросаю в его сторону красноречивый взгляд.

– А чё? Я вон до сих пор не получил сраную комнату в общаге, а положено как сироте! – начинает бухтеть и ругаться.

– Слушайте, пацаны, я погнал, но у меня одна просьба. Если вдруг попадётся на сбыт сумка с блестяшками, в которой украшения, дайте знать.

– Чё за сумка?

– Украли утром на рынке у девчонки. Рынок же ваша точка?

– Там не только мы трёмся.

– Опа-опа, погоди. Чё за девчонка? – скалится Костян.

– Просто

попутчица из Москвы.

– Москвичка? Так не проблема, ещё побрякушек себе прикупит.

– Проблема. Эти, как ты выразился, побрякушки ей от матери достались.

– Аа.

– Я побежал за челом этим, но не догнал, он сиганул в тачку.

– А как одет был?

– Неприметно. Чёрная толстовка, джинсы. Капюшон.

– Так себе описание.

– Так вы маякнёте, если чё?

– Поспрашиваем, – обещает Жека.

– Добро, погнал я. Время.

– Подумай если чё, насчёт нашего прибивняка.

– Да я поищу что-нибудь.

– Не найдёшь, заселяйся, разместимся как-нибудь. И вообще приходи завтра. Мы шашлык хотим забацать.

– Посмотрим. Давайте, пацаны. Спасибо.

– Не пропадай! Белке привет.

Прощаемся.

Прыгаю в тачку и еду к девчатам.

На пороге дома оказываюсь в начале одиннадцатого.

Сразу подмечаю странный запах.

Окна нараспашку. Гуляет ветер. На кухне кавардак.

На столе в тарелке подгоревшие блины, а сами поварёшки ютятся на диване. Спят.

Ксюха душит Лерку своими объятиями и тихонько сопит.

Не дождались значит.

Беру тонкое одеяло, накрываю девчонок, и как раз в этот момент Лера открывает глаза.

Моргает растерянно.

– Прости, – извиняюсь тихо.

Глава 17

Демьян извиняется, замерев на месте.

Видно, что не хотел меня будить, но я порой довольно чутко сплю.

– Сколько сейчас времени? – сонно потираю глаза.

– Одиннадцать почти.

– Ого! Офигеть! Речь шла о паре часов, – напоминаю недовольно.

– Так получилось, прости.

– Плохо получилось.

Аккуратно высвобождаюсь из плена Ксюшиных рук. Она вцепилась в меня как осьминог.

– Если что, я Мэри Поппинс быть не нанималась, – бросаю сухо.

Вручаю девчонке диванную подушку и она тут же прижимает её щупальцами к груди, при этом бормоча что-то неразборчивое себе под нос.

– Само собой. Я это понимаю, Лер.

Поправляю одеяло, укрывая её пятки, упрятанные в некогда белые носки.

Молча ухожу на кухню, демонстрируя обиду.

Здесь уже не так сильно пахнет, однако в воздухе всё ещё чувствуется аромат горелого.

– Готовили?

Парень тоже уже тут.

– Если это можно так назвать. Где я и где готовка?

Тянется к тарелке.

– Не советую есть верхние и нижние. Они конкретно подгорели.

– Да нормально, – сворачивает себе один. – У нашей поварихи в детдоме тоже всё время подгорали, но мы любили пятницу только из-за блинов.