Двенадцать дней лета

Джолос Анна

Теперь понятно, почему Ксюша решила готовить именно их.

– Остыли, погрей. Вон же микроволновка есть.

– И так пойдёт.

– В холодильнике варёная сгущёнка стоит.

– Вот это праздник! А чая горячего не найдётся?

Поджимаю губы.

– Понял. Сам, – закинув в рот второй блин, подходит к плите. Берёт чайник. Наливает в него воду из-под крана.

– Ты чего делаешь? Обалдел совсем? Её нельзя пить!

– Почему это? – недоумевает.

– Потому что зубы повысыпаются

и камни в почках образуются.

– Кто сказал тебе эту ерунду?

– Товарищ отца. Он врач.

– Да брось! Мы всю жизнь эту воду пьём. Не боись. Не московское хлористое жужжево. Ручаюсь.

Закрывает кран. Ставит чайник на плиту. Включает конфорку и подсветку на вытяжке.

– О, а это чё у вас такое? – внимательно рассматривает то, что разложено на столе.

– Развлекались.

Берёт картонную куклу в руки. Затем выбирает ей наряд. Джинсовые шорты, топ, рубашку.

Одевает.

Любуется результатом.

– Красивая. На тебя похожа.

– Это чем же?

– Как чем? Одежда. Лицо, волосы, ноги.

– Ноги?

– Ну да. Длинные и стройные.

Даже в полутьме вижу, как розовеют его скулы.

– Типа комплимент? – выгибаю бровь.

– Комплимент, – не отрицает. – Слушай, так это всё ты нарисовала? – перебирает бумажный гардероб. Платья, брюки, юбки.

– У твоей сестры в рюкзаке нашлись фломастеры, карандаши и бумага.

– А картон для куклы где взяли?

– Тут валялась бесхозная коробка от зефира.

– Офигеть, вы находчивые.

– Думаешь, много фантазии на это надо?

– Думаю, да. Тут столько вариантов шмота… – разглядывает нашу модную коллекцию с интересом. – По-моему, из тебя вышел бы отличный дизайнер.

– Выйдет. Я буду учиться в Академии моды Юдашкина.

– Это какой-то важный чел?

– Пфф, какой-то. Это известный кутюрье, вообще-то.

– Ясно. Отец одобряет твой выбор?

– Ему, конечно, хотелось бы, чтобы я вовлеклась в дела семейного бизнеса, но спорить со мной, увы, бесполезно. Всё равно по моему будет.

– Ты классный художник.

– Художником была моя мама. А я так, профан, пытаюсь им быть, – разворачиваюсь к плите.

Выключаю конфорку. Снимаю свистящий чайник. Зачем-то сама наливаю ему чай.

– И себе тоже сделай. Давай попьём вместе на улице. Я там сладостей всяких вам купил. Не ожидал, что блинов наварганите.

– Обычно я не употребляю сладости по ночам, – отзываюсь строго, при этом всё же наливая себе чай.

– Так то обычно, Лер, а сегодня можно. Давай! – открывает холодильник, вытаскивает оттуда сгущёнку. Забирает тарелку с блинами. – Бери наши кружки и погнали на крыльцо.

Так мы тихо перемещаемся на улицу.

Парень расстилает клетчатое одеяло на верхней деревянной ступеньке. Открывает коробку конфет.

–

Я только швейцарский шоколад ем, – оповещаю деловито.

– Окей, – отставляет конфеты в сторону. – А к торту «Птичка» как относишься?

– Не хочу суфле, – выдаю капризно.

– А так?

Передо мной появляется упаковка с заварными пирожными.

Заварные – мои любимые, между прочим.

– Ну и куда столько?

– Ты не думай, что фигню привёз. Это самые вкусные в городе. Еле успел урвать в ночном. Последние забрал. Попробуй.

– Целиком не буду. Много.

– Ща, минутку.

Встаёт. Уходит, но очень быстро возвращается. С ножом в руке.

– Распилим пополам.

Делит пирожное на равные части.

– Так?

– Так, – одобряю.

Пробуем на пару и, блин, это реально очень-очень вкусно. Он меня не обманул.

Скосив взгляд на упаковку с пирожными, подношу чашку с чаем ко рту.

Эх… Уже жалею о своей чрезмерной вредности.

– Пилю второе? – предлагает с улыбкой, будто внаглую читая мои мысли.

– Нет.

– Нет? – удивлённо переспрашивает.

– Где ты был столько времени?

Пусть не думает, что предъявлять за нарушенное обещание не стану.

– Белка ушатала тебя, да?

– Твоя сестра – сущий чертёнок. Я тут чуть крышей не поехала, – признаюсь откровенно. – Сначала она мучила кота, потом взялась за меня.

– А где кот, кстати?

– Ясно где, удрал.

– Игра в доктора ему не зашла?

– Не зашла конечно, – выражаюсь его же языком.

– И что было после?

– После Ксюша играла в учителя, спрашивающего у меня, ученицы, таблицу умножения.

– О, таблице я научил, – произносит с гордостью.

– Потом она стала судьёй, разбирающей преступление века.

– Это какое?

– Дело о похищении кота инопланетянами.

– Оригинально.

– Затем началась игра в директора завода по выпуску лимонада.

– Я видел те бутылки с надписями. «Пофигин», «Веселин». Кто креативил с названиями?

– Ксения Дмитриевна, как она попросила к ней обращаться, требовала у сотрудников, в лице меня, придумать что-то необычное.

– У тебя получилось, а вообще история с лимонадом – это из-за матери. Она у нас долгое время там работала на конвейере.

– Потом твоя сестра захотела стать Константином Ивлевым.

– Это ещё кто? – уточняет, нахмурившись.

– Знаменитый шеф-повар, который в пух и прах разносит рестораны за плохую работу.

– А.

– Ты вообще телек не смотришь, что ли?

– У меня его нет.

– Понятно.

– Так что там с этим Ивлевым?

– Она заставила меня вместе с ней готовить блины! – докладываю возмущённо. – Всё уделала кругом! Еле отмыли!