Двери в полночь
Шрифт:
— Где мой телефон, мне позвонить надо? — Я требовательно протянула руку, но она осталась пустой. Затылок неловко кашлянул:
— Александр Дмитриевич велел разобрать телефон насколько это возможно, чтобы вы ни с кем не могли связаться и предупредить об отъезде.
— У меня слов нет! — Я откинулась на спинку. — Куда едем?
— Обратно в Институт. Судя по всему, дороги на все вокзалы и даже в порты тоже закрыты… — Он не выдержал и ударил ладонями по рулю. Я даже вздрогнула:
— Да бросьте, чего вы-то переживаете, это
— Вы не понимаете, — он качнул головой, — я Александру Дмитриевичу многим обязан. Он меня вытащил из такого места, по сравнению с которым ад — детский садик. Забрал оттуда, к мозгоправам вашим отправил, которые с превращенцами работают…
— С превращенцами? — Я прищурилась.
— Да с оборотнями. Они, знаете, не всегда могут справиться с собственной второй сущностью, вот их и отправляют к психотерапевтам, чтобы они им мозги на место поставили. — Он помолчал. — Босс меня буквально к жизни вернул, работу хорошую дал, я за ним куда угодно пойду, а тут не смог просто взять и увезти одну девушку в аэропорт!
Что-то не складывалось.
— Вы в Институте работали? — на всякий случай уточнила я. — Я вас раньше не видела.
— Нет, я на окраине в наружной охране был, Купчино, — Затылок одернул рукава рубашки и вдруг зло дернул наушник, бросив его на плечо, — всякие аномалии караулил, ну знаете, мало ли там еще кто из нелюдей высунется без разрешения. А сегодня только со смены вернулся — звонок! Бросай все, хватай форму и дуй в город отвозить сотрудников в аэропорт. Нас несколько вызвали, я одного парня знаю, сегодня тоже видел его. — Он помолчал, дождавшись «зеленого» на светофоре, ударил по газам. — А вы кто? Из щупальцев?
— Кого?! — Я чуть с сиденья не свалилась.
— Ну этих, которые все чувствуют, — Затылок ухмыльнулся, — мы их просто так называем.
— Эмпаты, наверное?
— Точно, эмпаты. Такое слово мудреное, нам проще так, — он махнул рукой, — «щупальцы» и «превращенцы».
— А вампиров как называете? — не удержалась я.
— «Трупы», — Затылок усмехнулся, — главное, чтобы они не слышали.
— Вот это уж точно!
— Кстати, меня вообще-то Андрей зовут, — он сделал паузу, — раз уж мы так разговорились.
— Очень приятно, — я кивнула, — а почему вы решили, что я из эмпатов?
— Да не похожи вы на оборотня. Я ихнего главного видел, как его… Оскар?
— Оскар, — кивнула я, едва сдерживая улыбку. Какой серьезной ни была ситуация, а послушать про знакомых со стороны всегда было весело.
— Ну вот. Здоровый такой мужик, еще эти глазищи его желтые, — Андрей качнул головой, — сразу видно, что ну не человек он, — он махнул рукой для выразительности, — такой даже меня уложит. А вы такая вся маленькая, худенькая, миниатюрная…
Кусая губы, чтобы не рассмеяться на весь салон, я уточнила:
— А вы еще кого-нибудь из оборотней видели?
— Ну этих, как, близняшки-то две рыженькие?
— А, знаю,
— Точно. Тоже такие женщины, ну… Ну видно по ним.
— Я-ясно, — я растянулась на сиденье, прикрыв глаза и поражаясь человеческой наивности. Да, при таком раскладе прятаться среди простых смертных можно веками, они ничего и не заметят. Какой-то кошмар, если вдуматься. Просто слепое стадо!
— Так кто вы? — не унимался Андрей. — Вы извините, что так пристаю, может, это личное, просто очень уж любопытно…
— Да ничего-ничего, — я крутанула головой, разминая затекшие во время сна в машине позвонки, — я оборотень.
Оставшуюся дорогу мы провели молча.
Уже у самого Невского я попросила набрать Шефа и узнать, можно ли мне купить новый телефон вместо разобранного. С того конца провода, судя по всему, прозвучало что-то типа: «Пусть делает, что хочет», — потому что Андрей на мгновение округлил глаза и, без слов отдав мне рюкзак с кошельком, высадил у одного из салонов сотовой связи.
Машина уехала, а мне велели вернуться в Институт как только освобожусь. Я осталась стоять на теплом майском солнце. Оно уже грело, уже прошлось по коже россыпью веснушек, уже обещало лето, которое наступит еще только через месяц. Вопрос только, наступит ли оно для нас.
Я пожмурилась на солнце, пока все вокруг не стало синим, а потом открыла глаза и огляделась. Только недавно пушка возвестила полдень, а Невский уже затоплен торопящимися во все стороны сразу людьми. Которые ничего не знают и ни о чем не волнуются. Как я им завидовала.
В салоне было темно по сравнению с улицей и очень спокойно. Несколько студентов, прогуливающих пары и глазеющих на новинки, которые им не по карману. Парочка гламурных барышень, до сих пор ходящих в норковых полушубках чуть ли не на голое тело, как раз таки покупающих те самые новинки, которые не по карману студентам и не по надобностям им самим. Мобильные магазины — это тот еще срез общества.
Я подошла к услужливо улыбнувшемуся продавцу:
— Карточки принимаете?
— Да, — он кивнул, — только с молодым человеком закончу.
Я рефлекторно повернулась — и замерла. Это был Марк.
Те же бакенбарды, тот же хвост черных волос, та же открытая улыбка. Прошло около десяти лет, а он как будто и не изменился, только исчезла с лица юношеская мягкость, стал чуть жестче взгляд. Это точно был он: протягивал продавцу лист с тарифными планами очень характерным жестом — не просто двигал вперед руку, а распрямлял согнутые пальцы, так что бумага чуть не вылетала из них.
Марк.
В голове пролетело несколько ярких пятен: я жду у дверей техникума, когда он придет забрать Лилю, чтобы лишний раз увидеть его; он смеется и рассказывает какую-то историю толпе собравшихся вокруг девушек; сидит рядом со мной на ступенях, поссорившись с Лилей, и целует из жалости…