Двое в лодке
Шрифт:
– В висок, - стал загибать пальцы я, - в макушку сверху, только там надо сильно быть, у тебя силёнок не хватит. Можно по затылку, там где шея начинается, но есть риск нанести опасную травму, тут надо быть осторожным. Можно, в принципе, и в глаз, но ты, как я понимаю, не хочешь серьёзных повреждений?
– Нет, я просто хочу, чтобы она заткнулась!
Крик Жени отразился от железных стен, зашелестел в тишине... обсуждаемая персона всхлипнула, набирая воздух для ещё одного завывания, меня больно пнули в колено, Марина, корча страшные рожи, прошипела:
– Давай болтай
– Есть море способов!
– радостно провозгласил я, глядя на расплывающуюся улыбку Женьки, встал по центру маленького помещения, девчонки резво поджали ноги, освобождая мне место.
– Вот, ты, например, высокая — это большой плюс в драке!
– И как мне это использовать?
– подыграла она, с заинтересованным видом подпирая щёки ладонями, - поведай мне, великий сенсей!
– повернулась к девчонкам, гордо указывая на меня ладонью, - он реально тренер, щас как научит нас, мы всех этих арабов в два счёта уложим!
Девушки захихикали, на меня обратились пятнадцать пар блестящих глаз...
Я вздохнул, оглядывая фронт работ — боже, дай мне сил, — и решительно протянул руку Яне:
– Так говоришь, ты танцовщица?
***
Спать было ужасно неудобно, я всё время вертелся, пытаясь уложить свои руки-ноги так, чтобы ничего не затекало. Неразрешимая задача — я слишком большой. На моём левом локте спала Марина, к спине прижималась Женька, ступни упирались в какую-то официантку. Как только я пытался повернуться, все окружающие начинали вертеться вместе со мной и опять становилось неудобно. Я лежал в каком-то полубреду, стараясь максимально отрешиться от гудящего тела, задубевшего в неудобном положении. Перед глазами мелькали кадры, то старые, почему-то всплывшие из памяти, то совсем свежие, двухчасовой давности. Смеющие девчонки, на щеках которых от улыбки изгибались полоски засохших слёз, Женька, схватившая меня за руку и радостно шепчущая в ухо «ты молодец!».
Я и правда сумел развеять упаднические настроения нашей большой компании. Танцовщицы размахивали сильными ногами, под моим чутким руководством осваивая удары в корпус и готовясь задать жару пленившим их чуркам. Я смеялся, но учил вполне серьёзно — меня это тоже успокаивало, привычная работа, в которую нужно вкладываться, не отвлекаясь на левые мысли.
В памяти возникла Марина, растрепанная и запыхавшаяся:
– А кулаками бить научишь?
– у неё горели глаза, она старательно копировала стойку Яны, на которой я всё показывал.
– Не научу, у вас слабые руки.
– Нифига подобного, - возмутилась она, - я тридцать раз отжаться могу!
Я улыбнулся на одну сторону, закатил глаза:
– Подними мою руку.
Марина посмотрела на протянутую ей ладонь, схватила двумя руками и с ожиданием посмотрела мне в глаза. Я расслабил плечо. Она покачнулась, но снова выровнялась, гордо убрала одну руку за спину, продолжая держать моё запястье одной рукой.
– Долго продержишь?
– усмехнулся я, она фыркнула, тогда я сложил руки на груди и предложил, - толкни меня, двумя руками.
Она толкнула. Я остался стоять как стоял, её же отнесло на пару шагов. Девчонки засмеялись, Марина толкнула
– На том расстоянии, которое тебе нужно, чтобы ударить руками, у твоего противника есть те же возможности. А его руки сильнее, - Марина дёрнулась, пытаясь вырваться, забилась изо всех сил.
– Так что лучше к противнику, который сильнее тебя в разы, даже не подходить. Не давать ему возможность схватить тебя. И не воображать себя великим воином, если выучил два удара, - девушка перестала вырываться, затихла, тяжело дыша, я отпустил её.
– То, что вы здесь учите, может сработать только раз, пока от вас не ожидают подлянки и легко поворачиваются к вам спиной.
Девушки перестали улыбаться, смотрели на меня серьёзно и сосредоточенно. Марина поправляла одежду и тёрла плечо. Я взял её за локоть:
– Без обид?
– Без обид, - вздохнула она.
– Ну а что делать, когда тебя держит горилла двухметровая? Если он сильнее и с автоматом, а я с причёской и на каблуках? Глазки ему строить?
Судя по жадным взглядам, этот вопрос интересовал многих.
– Можно и глазки, - ухмыльнулся я.
– А потом пальцами в эти глазки, пока он раскис и ничего плохого не ожидает, - дамы засмеялись, закивали.
– Сразу, пока он ничего не видит и не соображает, отпрыгиваешь подальше, чтобы поймать не успел. А потом каблуком ему по чувствительному месту.
Я входил во вкус, подцепил Женьку, взял за руки выше локтей:
– Вот так он тебя держит. Что ты будешь делать?
– она взбрыкнула коленом, я еле увернуться успел, раздался смех.
– Тоже верно. Но можно и не так. Вот ты, например, высокая и если я к тебе немного наклонюсь, то лица окажутся на одном уровне.
Она смотрела на меня с расстояния сантиметров в десять, расширенные зрачки отражали точки света из окошек, щеки медленно заливал румянец. Я зажмурился, чтобы не видеть её лицо, глубоко вдохнул. Что я говорил? Зачем я вообще стал к ней так близко...
– И что делать тогда?
О, вспомнил! Я же учу мелюзгу драться! Полегчало. Я посмотрел на задавшую вопрос:
– Можно ударить лбом по носу, - Женька поморщилась, я усмехнулся, - это не так больно, как кажется. Лоб крепкий, а вот нос — не очень. И поверьте мне, когда в переносицу с силой врезается что-то твёрдое, мир тухнет мгновенно. Пусть на полсекунды, но за эти полсекунды ты успеешь ударить коленом туда, куда ты хотела и убежать.
– Это тоже каратэ?
– игриво улыбнулась Яна, я не смог не улыбнуться в ответ:
– Нет, это из подготовки спецназа, я там служил.
«Ух ты!» и подобные охи-вздохи наполнили помещение, Яна ещё раз стрельнула в меня глазами... не попала. Я смотрел на Женьку, в глазах которой читалось «позёр и выпендрёжник!».
Ну, есть немного...
Я провёл ладонями по её рукам, чуть сжал пальцы и отпустил.
– И вообще, не бойтесь запрещённых приёмов, вы не в спортзале. В глаза, в пах, хоть ногтями в ноздри! То, что они собираются сделать с вами, гораздо хуже. Не жалейте их.