Двое в лодке
Шрифт:
– Соскучился?
– Женька плюхнулась рядом, расчётливо закрывая мне обзор, напоказ по-хозяйски положила ладонь на моё колено.
– Мы тут с Маринкой придумали кое-что, сейчас расскажу.
Я тряхнул головой, прогоняя с сетчатки отпечатавшуюся там Яну, глаза тут же нашли не менее привлекательную деталь Женькиной фигуры да там и остановились.
– Алё, ты меня слушаешь?
– она помахала рукой перед моими глазами, я зажмурился:
– А?
– Ага, - вздохнула она.
– Марина предложила охмурить одного из охранников и расспросить его.
– О чём?
– нахмурился я. Мне не нравилась эта идея.
– Да о чём удастся. О том, что с нами будет, куда нас везут, как долго ещё
– Как тебе идея?
– Не очень, - напрягся я, готовясь давать отпор толпе самоуверенных юных шпионок.
– Во-первых, что значит «охмурить»? Кто будет этим заниматься?
– Мы ещё не решили, - равнодушно пожала плечами она.
– Да какая разница? С ним нужно будет просто поговорить, сделать несчастные глаза, ну там всё такое, - она махнула рукой, игриво улыбаясь, - тебе не понять. Мы сами всё сделаем. Классно мы придумали?
– Нет, - отрезал я, - мне это не нравится. - Она попыталась заглянуть мне в глаза с умоляющим видом, но я крепко взял её за плечи, качнул головой, - я сказал, нет. Ты туда не полезешь.
– Ну а кто?
– заныла она.
– Я полезу.
Мы оба обернулись. Яна сидела рядом, поигрывая прядью волос, с улыбкой пожала плечами:
– А почему нет? Или кто-то хочет сказать, что у меня не получится?
– она обвела взглядом притихших подруг, я внезапно понял, что на нас смотрят абсолютно все. Ей никто не посмел возразить, даже я прикусил язык — она великолепна, с этим нереально спорить. Даже сейчас, несколько дней не обновлявшая макияж и причёску, в мятой одежде и с кругами под глазами — она притягивает взгляд. Есть в ней какая-то магия, в тёмно-карих бархатных глазах, в загадочной улыбке, в плавной линии скул... И это она ещё не прикладывала усилий! Я вспомнил её взгляд, когда она ползла ко мне... брр!
Отвернулся и на всякий случай взял за руку Женьку.
– Значит, решили, - Яна выровнялась и отбросила за спину длинные волосы, - я всё сделаю. А вы, - она обернулась ко мне, - можете пока подумать над вопросами. Что нам нужно знать?
– Сколько их, - стала загибать пальцы Женька, - сколько у них оружия, как скоро мы приплывём на место назначения, кто там будет нас встречать, где это вообще будет...
– Куда они дели наши документы и вещи, - вставила Марина.
– Тогда лучше вообще ничего конкретно не спрашивать, - нахмурилась Яна, - он сам расскажет, что знает, это не будет так подозрительно. Ладно, - она вздохнула, решительно расправила плечи, - я справлюсь.
***
Когда в следующий раз принесли еду, Яна села поближе к двери, стала помогать раздавать печенье и минералку. Я заметил, что вырез на майке она растянула уж совсем до неприличия, упругие полушария чуть не выпрыгивали на волю из тесного плена. Женька больно вогнала локоть мне в бок, сделала вид, что ничего не заметила и отвернулась. «Моя ревнивица!» — восхитился внутренний голос. Я не стал ему отвечать.
Яна тем временем уже второй раз как бы случайно попадалась на глаза самому молодому из арабов, смущённо улыбалась и хихикала. Потом чего-то поколдовала с минералкой и пошла с бутылкой мимо того самого избранного араба. И споткнулась, надо признать, очень натурально, я сам чуть не бросился ей помогать.
Повиснув на руке своей жертвы, она запустила в его глаза свой коронный пронзительный взгляд и быстро поднялась, на миг сжав его ладонь. Яна шла к нему спиной, на её лице не осталось и следа той томности и беззащитности, которую она только что обрушила на своего нерусского похитителя. Во всех её чертах был только вопрос — получилось? Я видел, какими глазами провожал её спину застывший араб и был готов поспорить на что угодно — получилось.
Как только они ушли, девчонки бросились к Янке, стали засыпать её щебетом, в который
И всё своё добро они по очереди намазывали на Яну. Спорили, что-то друг другу доказывали, дрались за единственное зеркало.
Я старательно их не слушал. Сел в уголке, закрыл глаза и постарался помедитировать по системе своего старого тренера, заживляя внутренней силой свои многострадальные рёбра и почки. Не сказать, чтобы сильно полегчало, но убить полтора часа мне удалось.
Теперь, глядя на возню в противоположном углу, я уже подумывал об ещё одном часике медитации. Эти маньячки стирали с Яниного лица отработавшую косметику и разрабатывали образ для ночной встречи. До меня изредка долетали страшные слова «растушёванный контур», «мягкие тени» и «сочный контраст». Упаси меня боже быть охранником в салоне красоты!
Наконец они что-то там между собой решили, стали расползаться по разным матрасам, ко мне радостно подскочила Женька, пропела:
– Всё идёт как надо!
– весело подмигнула, - а ты боялся. Они встретятся ночью и она всё у него узнает.
– Меня разбуди, - вздохнул я, - вдруг чего.
– Да никто не будет спать, ты что! Мы все будем слушать, вдруг она что-то не запомнит.
– А как они договорились? Я не видел, чтобы она вообще к нему обращалась.
– А она записку передала, - довольно ответила Женька.
– Мы написали заранее на этикетке от бутылки контурным карандашом. Видел, она упала на него? Вот тогда и вложила ему в руку. Как думаешь, он придёт?
– Конечно, - кивнул я, - любой бы пришёл.
– Женька отвернулась и надулась, медленно поднимаясь, внутренний голос обозвал меня идиотом и постучал изнутри по черепушке.
– Вы хорошо над ней поработали, - быстро добавил я, обхватил её за пояс и усадил к себе на колени, - такая причёска!
Женька мигом оттаяла, порозовела:
– Классно, да? Я делала. И вечером тоже я буду делать, девчонки уже согласились.
Я хмыкнул и покачал головой, мне всё равно не нравилась эта идея. Но уже поздно что-то возражать, дамы вошли во вкус. Нужно чем-нибудь занять их до вечера. Но не сейчас. Сейчас у меня есть отличная возможность обжаловать Женькино заявление по поводу поцелуев «только если мы отсюда выберемся». На нас никто не обращает внимания, она в хорошем настроении и вообще, я её крепко держу.
***
К ночи девчонки стали нервными, даже тренировка их не отвлекала. Все устали, Яна давно была накрашена и намарафечена, все застыли в напряженной боевой готовности. Мой будущий ночной кошмар опять начал всхлипывать в дальнем углу. На моих коленях завозилась Женька, прошептала:
– Расскажи что-нибудь, а то сейчас начнётся.
– Что рассказать?
– вздохнул я. Я никогда не был особенно хорошим оратором. - Давай ты.
– А я что?
– она пожала плечами, - Марин!
– А?
– донеслось с соседнего матраса, - Марина лежала на коленях у кого-то из подруг, та перебирала ей волосы.