Двое в палате не считая Будды

Сублингвист Мартин Лютый

всех, всего в извне и в! Коннект с метафизикой прошел успешно.

Другие не поняли, Мартин после, тоже признавался что это «нечто и всё, а

для конкретизации нужно примерить адекватность с неадекватностью», в

общем, сам не знал. Что относительно Лоренцо, как соучастника

преступления, он сначала рисовал, кубистически, сюрреалистически, но

все попытки сводились на нуар, патологию и простою трагичность. Пока он

был занят графикой, прочие начали говорить про

музыку. Ему от этого

стало неудобно, что он начал чувствовать тогда? — одному психиатру

известно. Тихая, вялотекущая беседа, третий ритмично шкрябает

карандашом лист. Когда вдруг:

— ААААА!????!!!А!А!А!А!!???!!! – громким, поросячьим, больным визгом, не

то как будто в него выстрелили, пырнули ножом, а скорей безумием,

третий ломает медленное течение тишины, садится на пол и

облокачивается о стену.

— Что это было? Что с тобой? – они даже пошатнулись, испугались. Мало

ли, может и вправду безумие началось.

— Ничего, так тихая обстановка, начала меня ломать, хотел её как-то

прервать.

— Санитаров точно не нужно?

— Если санитары, тогда заберут всех, так что тише. Это все вулканы,

которые обросли на мне, взрываются постоянно, всплескивают черными

мыслями, грустными ощущениями, не переживайте, все хорошо, не надо

санитаров.

Обстановка вернулась на круги своя. Один рисовал у стены и взрывался,

другой нашёптывал тайны о музыке. Если долго всматриваться в человека,

можно счесть всю его подлинность, пакостность, намерения. Если прочесть

лицо Накатило, он, каким бы не был близким человеком, а все таки:

смотрел дико на пошатанных неадекватов, недоумевал, обзывался, и

продолжал дико смотреть. Эти же двое, помазанники Долой–под Язык 6-

ого, по его мнению, вели себя безобразными инфантилами: один тыкает

вилку в пол, с тенью на 13.15 и говорит что это все; другой, то визжит как

поросёнок, то боится санитаров, то валяется у стен и жалуется на то, что он

оброс взрывающимися вулканами, и что я здесь забыл? Вывод: не читайте

лица людей, и своих ситеров, иногда это поможет вам сохранить хорошее

мнение о них.

Для кого-то эта комната показалась бы пустой, но для опытных (а вернее

прохаванных (а еще вернее упоротых (а если вежливо, так это ученые

люди – сублингвисты)))она была насыщенной: холод, ветер, чеширский

кот, ящерица, и три узника, и ведро, с которого приходилось запивать, в нем

плавал синий кит, чего только стоит, выпить водки, а после заглянуть в

пасть синему киту? Вечер продолжался. Они уже не могли быть логичными,

и идти на контакт с реальностью. Наступило состояние « всё

и все, всея из

всех, всего в извне и в! » уже мир хотел их ощущать, а не они его, уже

течение времени потеряло этих двух, но цепкими пальцами через 8 часов

должно нащупать. Состояние нормальности погибло (врач пишет

заключение, дата смерти 19.38, неадекватность пляшет вокруг покойницы,

иронично шутит иррациональными шутками). Накатило — пьян. Мартин –

пожизненно, по статье прощай здравый смысл. Лоренцо, помилованию не

подлежит, по той же статье. Что насчет палат разума: пришлось продать,

эту уютную квартирку веществу, не приходите по адресу голова/мозг.

Былых хозяев, там больше нет….

— Дайте мне дыма. – Мартин затягивается, взмахивает, грациозно,

сигаретой, словно дирижёрской палочкой.

— Музыку!

— Да мсье, Легран. – господин Накатило, начинает дудеть в губную

гармошку.

— Длинная нота, па. .уза, длинная нота, выше, и.. щелк . Садитесь поудобнее

и слушайте мои экспромты в стиле псилоцибин-хаус.

Пап, парам, пара-ра-ра-рам. Фанфары, фанфары, мсье, блеск и шик, история

под кислотой. Избавьте музыку торжественности, добавьте в

аккомпанемент спокойствие, повествование начинается:

Красная лошадь

Иго-го, бр-р-р-р-рррр и но! Государство Красной Лошади дает вам низкий

поклон, на прогиб в 90° к полу или к нищете – берешь плуг и пашешь на

овес, либо же, меняешь свое отношение к Махану

(Майлз Дэвис смотрит на вас с удивлением просвещенного сантехника

(трубача), как это вы не поняли его гармонии, этой надстройки разводным

ключом джаза?)

(а теперь напевом вместе):

Стоит нерушимый,

Красной лошадки обоз,

И овес вкусный такой!

(дальше в форме речитативного диалога):

— и пахать так за радость.

— а если вы пони?

— вы не поняты, если вы пони.

— но ведь пони, тоже тоскуют?

(здесь должен залажать барабанщик, после чего ведущий найдет выход из

ситуации):

— Маэстро, где забавные истории?

(музыкальная ошибка себя оправдала, дальше продолжаете в речитативе,

но уже с экспрессивным нарастанием):

— пропали в Неаполи!