Двое в темноте
Шрифт:
– А что бы сказал Том?
– Голос Мэтта вывел меня из-за задумчивости.
– Что?
– А что сказал бы Том, когда бы ты после скольких лет на земле, которые провела в слезах о нем, явилась бы на небеса?
Я представила себе эту картину, отмечая, что мысли о Томе не приносили боли. Я могла думать о нем, вспоминать, мне было немного грустно, но не больно…
– Он бы наклонил голову, посмотрел бы на меня своими большими печальными глазами и вздохнул. А потом бы покачал головой… Ещё бы, наверное, обнял и причитал, что мне так не стоило делать, потому что ему было так больно видеть мои слезы…
Да… ему всегда больно было видеть мои
– Странно все это, - наконец произнесла я, Мэтт молчал, ожидая продолжения. Плюсик в карму, обязательно. Не люблю, когда люди лезут со своим «что ты имела в виду», когда я собираюсь с мыслями для выдачи умной тирады, - я никогда не видела особой ценности в своей жизни, жила как попало, да и сейчас, наверное, живу также. Ну есть, ну нет, меня мало заботит, проживу ли я её хорошо или плохо, оставлю что-то после себя или нет, душа ли я или тело. А вот Том… он ценил свою жизнь, считал себя очень важным и бесценным. Мол раз меня сюда послали, значит, не просто так, я должен что-то сделать, что-то совершить…
– И я должна заботиться о своей душе и о своём теле, потому что все это временно и, как и дом, нужно держать в порядке. – Спокойно закончил за меня Мэтт.
– Да… и так странно, что их забрали туда, а не тех, кому как-то пофиг, жив он или не особо.
– Потому и забрали. Может это отговорка, конечно, что смерть забирает лучших, но… они и правда там нужнее, пусть творят свою миссию и помогают уже оттуда.
– Ты веришь в Бога?
Вопрос повис в тишине. Мы молчали, я не хотела нарушать тишину, он видимо тоже.
– Уже поздно… - неопределённо произнесла я.
– Мне уйти?
– спокойно осведомился Мэтт, зашуршав. Внутри полыхнуло паникой и прежде, чем я успела что-то обдумать, выпалила:
– Нет.
– Что? – Кажется, он был удивлён не меньше моего. Я отняла руки ото рта, мысленно ставя себе прогноз с диагнозом.
– Ну там уже темно… опасно…
А сама зажмурилась. Твои оправдания жалки… вот честно. Могла бы что-то и получше придумать.
– Да ладно. Поверь, после последней ночки мне мало что страшно…
Ужасно… просто ужасно. Именно тот факт, что я стою и жмусь тут как школьница на первом свидании. Он не твой парень, он вообще ничейный. Свой собственный. Просто скажи ему как есть и все. Нет – значит нет, не усложняй вам обоим жизнь. Ты не жалела его чувства ни разу за всё ваше знакомство, ты была честна и откровенна, так и продолжай эту добрую традицию.
Я вздохнула.
– Мне страшно оставаться одной... Не уходи...
– Ладно…
6
Шёл третий час ночи. Моё величество ворочалось с боку на бок. Это кофе давало знать о себе… Сколько кружек мы выпили? И это всё, учитывая, что мы ничего не ели, кроме плитки тёмного шоколада на двоих, найденного на просторах полупустого холодильника, который по-хорошему давно следовало пополнить, но у меня все не находилось на это времени.
В голове витали разные усталые мысли, мне хотелось спать, я ворочалась, раздражалась злилась, но не могла никак заснуть. Я считала овец, закатывала глаза, ритмично дышала, считала до 100 и обратно. Нуль эффекта. В очередной раз вздохнув, я встала с кровати, к счастью самодельной и оттого бесшумной и, радуясь ковровому покрытию практически во всей квартире, направилась к гостиной. Там, около двери, я прижалась к стене и не дыша прислушивалась к тому, что происходит в гостиной. Там стоял
Громогласный вздох огласил гостиную, заставив меня вздрогнуть, а сердце неистово биться в испуге. Потом послышалось ворочанье, потом ещё и опять вздох. Скрип. Видимо ему тоже не спится. В темноте квартиры я тихо опустилась на четвереньки и прошла эти пару метров до дивана, укоризненные вздохи стали громче.
– Тоже не спишь?
Мой невинный вопрос потонул в нескольких грозных матах и вопле. После того как Мэтт перестал дышать как загнанная лошадь, а я испуганно икать, он гневно уточнил у меня:
– Ты совсем сбрендила? Ночью подкрадываться? Я же чуть коньки тут не отбросил… придурошная…
Тяжкий вздох.
– Прости, - виноватой я себя не чувствовала, скорее даже наоборот, мне было весело, что удалось его напугать. – Не думала, что ты боишься маленьких девочек.
И всё же не сдержалась, хихикнула.
– Знаешь... темной ночью даже маленьких девочек надо бояться, - сурово ответили мне с дивана. – Чего тебе не спится?
– Кофе, наверное… настоящее, крепкое… много.
Вздох.
– Да уж… с кофе получился перебор.
– Да и поесть бы не мешало…
– Да уж… - снова повторился Мэтт. Мы помолчали. – О чем ты думала, пока пыталась заснуть?
– Ну не знаю… в основном просто пыталась именно заснуть… ещё о том, что все это так неправильно и фантасмагорично. Весь этот день словно он не настоящий, а его кто-то придумал или снял фильм. Словно так не могло случиться по-настоящему… а ты?
Мэтт не ответил, наверное, раздумывал о чём-то своём. Я не стала его торопить, если захочется сам прервёт этот поток тишины. Не прошло и пяти минут, как это случилось, его тихий, немного хриплый голос спросил у меня:
– Почему ты тогда спросила про Бога?
Ответ пришёл как-то сразу:
– Потому что мы говорили, что смерть забирает лучших, а мне кажется, там стоило сказать Бог. И, наверное, потому что мне и правда было интересно знать это.
– Не верю… а ты?
– Я верю…
– Мои родители атеисты, - тихо признался мне Мэтт, - мама иногда упоминала Бога и молилась, на этом все. И я… Если он существует, то…. Я не понимаю, почему он забрал её? Мою маму, она рано умерла… она могла столько ещё прожить. – Вот оно что… сколько потерь в жизни… и мать, и любимая, не мудрено, что он сдался… и никого не было рядом, чтобы удержать, поддержать, помочь. Сердце сжало болью, его болью.
– Мой отец был не самым хорошим человеком, но мама не такая… почему Он забрал её? Я не могу понять… в чём я провинился перед Богом, раз Он забрал мать у меня? За что меня наказывать? А ещё… - В запале голос Мэтта стал громче, - Я не понимаю такого Бога, который убивает маленьких детей, позволяет войнам и катастрофам случаться в нашем мире, заставляя матерей рыдать над могилами любимых детей. Да ладно бы были нежеланные случайные дети, а то погибают дети, которых ждали, над которыми каждый день с первой минуты тряслись, пылинки сдували. Почему погибают дети в утробе? Им от силы-то пара дней или недель? Грешники? С прошлой жизни сюда принесли грехов или успели в утробе нагрешить? Как ты можешь верить в такого Бога? Почему говорят, что Бог есть добро, есть свет, но почему тогда всё так несправедливо?.. Не понимаю…