Двоеверие
Шрифт:
В саду работали днём. Трудницы взрыхляли почву к будущем засеву, убирались на грядках, проверяли и подготавливали запасы семян. Трудники вскапывали огород, чинили лопаты и грабли, растягивали сетки для огурцов и подвязывали кустарники. Где-то меняли лопнувшее стекло в теплицах, где-то земля оттаивала слишком поздно и её приходилось отогревать, как делали в Аруче: поджигая поленья и присыпая ещё горячей золой. Но и теперь, в саду никого нет, а ворота стоят приоткрытыми и над тепличными крышами мерцает зарево. Сергей пошёл между баков со стаявшей водой, длинных сараев с инвентарём
За теплицами высились лампы с треногами. В центре кольца топтались механики у раскрытого ящика. Похоже, они закончили ту работу, для которой их оторвали от дел в автокорпусе. Женя сидела на опрокинутой бочке перед шестью воткнутыми антеннами. Штыри вытянулись в тёмное небо. На коленях у неё лежал чемоданчик с компьютером, от защитного корпуса ниспадали серебрённые провода. Каждый провод тянулся к антенне. Женя щёлкала кнопками, верхние части штырей вытягивались и втягивались обратно, отчего антенны казались живыми.
Это антенны гудели. Смотреть на них – всё равно что грызть лёд, даже зубы заныли. Сергей поборол неприятное чувство и вошёл в круг к механикам. Мастера сняли шапки и слегка поклонились. Женя отложила компьютер и встала отцу навстречу.
– Вот что вы откопали на Старом Кладбище? – спросил он.
– Верно. Шесть антенн с терминалом контроля. Нигде в Крае такой старой техники больше нету.
– И для чего она нужна?
Женя бросила быстрый взгляд на компьютер, потом на мастеровых. Сергей понял её и велел трудникам отойти поодаль.
– Это приёмник сигнала и ретранслятор, – тихо сообщила она. – Стоило подключить, как сразу перехватился зашифрованный пакет данных. Их принимает и обрабатывает терминал, но доступа к содержимому у меня нет.
Она показала серо-зелёный дисплей компьютера. Поверх жёлтых строк, Сергей увидел окошко. Окошко требовало ввести пароль доступа и логин.
– И что же тут? – спросил он.
Женя пожала плечами. Самое тихое и укромное место в Монастыре послужило ей полигоном для испытания загадочного устройства.
– Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал о штырях, где мы спрячем их, – сказала она. – На контейнере солярный символ. Он – наследие Серой Орды. У Повелителя были машины, что могли сжечь целое войско. Для чего ему ретрансляторы? С кем он связывался? Это ещё ведь и передатчик. Мы могли бы посылать сообщения, хотя все другие сигналы глушатся хмарью. С передатчиком можно попытаться связаться с дальними землями Края. Только вот ключ я подобрать не могу.
Сергей с опаской поглядел на штыри и компьютер. Даже самая мощная радиостанция не могла работать при хмари дальше двух километров. Новости между общинами передавались караванами и ходоками.
– А он точно работает?
– Работает. Но без доступа его не использовать, – с сожалением ответила Женя.
– Тогда выключи его и разбери поскорее. Если нам известно, какое войско у Берегини, значит и она знает, сколько у нас людей в рати. Чужие глаза и уши везде. Не хватало ещё, чтобы и это ей помогло. Где ты прячешь контейнер?
– В хранилище
– Кто ещё знает о ящике?
– Только я и Егор… ещё Василий и Волкодавы, которые мне на Кладбище помогали.
– Василий человек свой, он язык за зубами держать умеет. А вот с остальными поговори, чтобы нигде не трепались. Ящик перенесём в келейный подвал, там будет надёжнее.
– Он очень тяжёлый. Нам вдвоём его не дотащить. Придётся снова звать трудников. Сглупила, отче, показала им ящик…
– Надо Егора позвать, – подумал Сергей. – Вместо понесём и спрячем его под кельями.
– Верно, только искать Егора времени нет, – скользнула глазами Женя. – Он может быть где угодно, в арсенале или в трапезной перед сном. Мог уйти и к воротам – перед рассветом хотел охрану проверить. Дома его не застать. Пока ищем… лучше доверься мастеровым. Для надёжности я терминал отделю и в своей комнате спрячу. Без него ретрансляторы всё равно бесполезны. Даже если кто-то найдёт, то не включит.
Женя выдернула из металлического чемоданчика провода, закрыла крышку и защёлкнула откидные замки.
– Евгения…
Она обернулась и заметила поданный им из кармана платок с бахромой.
– Негоже ему в руках у подземников быть.
Женя бережно приняла платок, внутри Сергей кое-что завернул. Она осторожно расправила плотную ткань, открылась тетрадь в чёрной обложке.
– Господь надоумил отдать, – ответил он на благодарный взгляд дочери. – Прятать знания о Городах, когда они могут понадобиться, не разумно.
Женя заметила и вложенные в тетрадь листы. Простым карандашом Сергей разъяснил на них символы из рунскрипта.
– Читать уж не стал. Тяжело, да и под землёй, когда к Нави попадают невольники, язык сильно меняется. Если живёшь бок о бок с людьми по кровавому договору, то чаще приходится по надземному говорить. Эта тетрадка написана очень древним языком. Чем дальше листаешь, тем сложнее рунскрипты становятся. Если хочешь, попробуй разобрать их сама. Пусть время скрасит.
– Да, по дороге на восток что-нибудь переведу. Спаси тебя Бог, отче! – заулыбалась Женя и прижала тетрадь к груди. Голубым материнским платком она укутала плечи. – Странно, наверное, с ним мне спокойнее. Будто ангел-хранитель стоит за плечом.
– Ангел-хранитель всегда рядом с тобой. – Сергей указал взглядом на небо. Верхний мир, безмятежный и вечный перемигивался едва заметными через хмарь звёздами. – Вера – твой ангел хранитель. Ни мать, ни Бог в беде никогда не оставят.
– И Дашутку? – вырвалось у Евгении. Сергей опустил глаза и тоскливо покачал головой.
– Всякое горе воздаётся по грехам нашим. Когда тебя в конвое схватили, мы всей общиной молились, чтобы Господь тебя сохранил и горькую чашу пронёс. Он и спас. Дарью же… – Сергей потупился и сурово свёл брови. – Её отмолить будет непросто. Мы всё сделаем, что позволит нам Бог. Но она пошла по пути тёмному, с которого срываются в бездну, и пока с него не свернёт, пока не покается во грехах – никогда не спасётся. Не из-за того она до сих пор у ведуньи, что мы её не спасли, а из-за того, что грехи ко злу тянут.