Двоеверие
Шрифт:
Многие Зимы назад одна из охотниц привела к себе мужа с поверхности. Безымянная спасла племя от мора, встала во главе Зимних Волков, и многое позволяла себе помимо уклада, даже греться в норе с обычным мужчиной. Рите такого никто не разрешит. Ведунья любого прибьёт за желание сойтись с надземцами. И всё-таки, какой же глупый уклад, если не предвидел таких очевидных вещей, как любовь!
Её сбили с ног. Жёсткий захват и подсечка – Рита вмиг догадалась, кто налетел на неё. Олеся прижала её коленом к земле и задрала куртку на голову.
–
– Олеська, пусти!
– Ведунью я беспутством твоим беспокоить не стану, скажу ворожее. Сготовит тебе зелье прочистить нутро. Залоги с сего дня даёшь только матёрым, как велено! Гляди у меня, ещё раз спутаешься со щенками или с выродками крестианскими – насмерть прибью! А вот это…
Олеся выхватила из-за пояса Риты нож-наконечник и с презрением отшвырнула. Она знала об отцовском «наследстве», как знала о том, что случилось с Ритой после подрыва. Олеся приглядывала за ней, но позволила младшей самой выпутаться из плена, хотя могла в любой час ей помочь.
– Я четырнадцать Зим надрывалась, дабы почтение рода вернуть, семью накормыхать и тебя, курицу щипанную, сохранить! Наша мать нынче с гордостью смотрит в глаза сородичам. Коли каждую пролитую ради этого каплю крови из меня опять выжать, так ни единой во мне не останется! И опосля всех трудов ты хочешь блудом и старым железом счастье наше порушить? Клянись, что возьмёшься блюсти себя должно и отныне начнёшь меня слушаться! Клянись, стерва!
– Пусти, подлюка!
– Клянись! – зарычала Олеся, наседая коленом ей на затылок. Лицо Риты вдавило в мягкую землю.
– Ше-ерт! – наконец, замычала она, что в племени равнялось клятве.
– То-то же, – Олеся выпустила её и позволила перевернуться. Рита закашлялась и отплёвывалась от земли. Старшая сестра ещё злилась, но, увидев перепачканное лицо Риты, не сдержала ухмылки. Рита села, по-прежнему косясь на Олесю. Чтобы поймать её снова, пришлось исхитриться. Рита фыркала, отворачивалась и отталкивала её руку, пока Олеся чистила её рукавом куртки.
– Послали Предки сестрицу. Стреляет, как пьяная девка, бегает по лесу, как дикий кабан, любится, как стечная сук…
– Отлязь, стерва!
– Только сильный род свой продолжит, а тебя саму повязали! – выговаривала Олеся, но выпустила Риту из рук. Помолчав, она немного смягчилась. – Нешто надземец был шибко красивый?
– Ох, красивый… – вздохнула Рита и мечтательно закатила глаза. – Очи голубы-голубы, плечи могучи, волосы светлы, сам крепок. Воин! Али торговец. Улыбка така, ще всё сердце скрутило!
Олеся строго повысила голос.
– Такую науку в стае не преподашь, как похоть внутри усмирять и потомством прежде срока не обремениться – вест эта наука, но охотнице надо её прежде знать.
Она недовольно сопела, пускай перестала сердиться.
– Жрать-то хочешь, небось?
Рита, забывшись, кивнула. Перед её мечтательным взором пронеслось всё сегодняшнее приключение: и олень, которого она так и не догнала, и клетка работорговцев, и тёмные
Тем временем Олеся достала из кустарника заранее спрятанный свёрток и развернула его на траве. Внутри платка лежали яйца, хлеб, картофель и кусок жёсткого мяса. Она протянула еду младшей сестре со словами.
– Ешь, скоро Зима, надо сил набираться. Людские общины окрепли, нападают на нас, Белая Волчица замыслила что-то, Безымянных по всем племенам рассылает. Может будет война. Ножом, страхом и смертью придётся нам от людей отбиваться. Только так выстоим, только так охранимся, только сильные в Живе прибудут, как мы.
Она замолчала, заметив, что Рита не ест и как пришибленная смотрит на пищу.
– Чего с лица спала? Или кусок не в то горло полез?
Глава 4 Когда приходит волк
(Три года спустя. Середина апреля)
Окраины маленького городка сплошь заросли диким лесом. Между гигантских сосен осталось ещё несколько кирпичных домов, чьи стены осыпались и почти скрылись в сумраке чащи. Безлюдные улицы захватили цепкие кустарники и при каждом порыве ветра хлестали и скребли по ржавым остовам автомобилей.
Оседлые из окрестных общин старались держаться от заброшенного Тепла подальше, хорошо зная, что в пустом городе можно сгинуть.
За восемнадцать Зим со времён основания логова, Зимние Волки привыкли считать этот город своим. Никто не смел появляться здесь без их ведома. И всё-таки среди промёрзших домов и безлюдных улиц витал чужой запах. Он принёс горечь дыма и железной окалины, сожжённой древесины и серы.
В середине апреля три крупные стаи Зимних Волков, каждая по сотне охотников, пробирались по заброшенным улицам. Сегодня они исполняли приказ Старшей Волчицы. Охотников вели лучшие вожаки: ведуний сын Яр, глава Навьей Стражи Сивер, и Гойко, вожак стаи Колготы. Охотники подбирались к длинному бетонному зданию. На подъездах к нему ржавело множество брошенных во время Обледенения машин.
Первые разведчики спрятались за легковушками и оглядывали подступы к дому, чтобы подсказать остальным, как лучше окружить здание.
– Железные Волки прячутся здесь, – указал Сивер на бетонный ангар. Вместе с Яром и Гойко они притаились на другой стороне улицы, возле автофургона. Звериные души вожаков истомились от предвкушения. Волк был частью охотников, союзником двоедушцев, но и врагом. Зверь приходил к ним со взрослением, но как настоящий волк никогда не станет послушной собакой, так и Волчий Дух не подчиниться до конца человеку. Лишь опыт, воля и мудрость делали из Навьих охотников матёрых бойцов. Нельзя впадать в навью ярость до нужного времени, ведь она ведёт верной дорогой к безумию.