Двоеверие
Шрифт:
– Анафема! – ударил он по рулю. – Куда ты её поволокла?! Куда?! Почему вы не верите? Почему никто из вас больше не верит! Да не в Него же! Не в Него верить, а людям, людям довериться!
Почему он так сильно жалел непутёвого выродка, от которого нет пользы даже человеческой стае? Жалел искренне, не на показ. Рита снова не понимала, но почему-то ещё сильнее любила крестианца за это. Любила? Какое сильное слово! От этого слова зубы стискиваются и на языке остаётся вкус крови.
– Беги… – просипела она.
– Что? – не понял Егор и обернулся.
–
Егор секунду глядел на неё, но вдруг завёл двигатель, выжал газ и сорвал внедорожник с места. Из-под колёс взметнулось травяное крошево и комья земли. Машина помчалась через равнину, с каждым метром увеличивая обороты.
– Пуще! – крикнула Рита, и Егор прибавил газа.
– Ещё пуще, ещё! – с азартом зарычала она, глядя, как мчатся им навстречу высокие травы. Лунный блик стал добычей, убегающей за клочковатую хмарь. Рите надо настигнуть луну! Бежать также быстро, как едет машина, подземница не могла, и никто бы в роду не сумел. Душа юной Волчицы завыла в предвкушении лунной охоты.
– Пуще! Шибче! Ещё шибче! Ещё! – не чуя себя, бормотала она. Рита открыла дверь на ходу и высунулась из кабины. В тот же миг влажный ветер ударил в лицо, распахнул куртку, ей с трудом удалось поймать выпавший нож-наконечник. Она рассмеялась, внутри резвился Звериный Дух, как он счастлив! Никогда в жизни он не был настолько свободен! Рита подняла нож и насадила на его кончик луну. Точки звёзд – очи предков, смотрели на свою беспутную дочь и, конечно же, всё ей прощали. Должны простить, ведь её чистое сердце распахнуто перед ними!
Броненосец дёрнулся, под капотом что-то порвалось, зашипело. Егор затормозил. Рита вернулась в кабину, хотя её по-прежнему колотило от скорости, ночного воздуха и лунного света. Кажется, крестианец тоже почувствовал колдовство дикой ночи. Он смеялся, тяжесть расставания с невегласе отстала. Рите хотелось жить, наслаждаться вскипевшей в ней кровью, но больше всего ей хотелось любви.
Она перебралась с пассажирского места на колени к Егору, положила руки к нему на затылок. Бёдра игриво зашевелились: язык тела говорил больше, чем слова на чужом языке. Егор потянулся за поцелуем, но она отвернулась. Стоит показать заточенные клыки или дать ему ощутить вкус своей крови, и счастье вмиг разобьётся.
Рита скинула куртку, задрала рубашку и подставила под губы Егора грудь. Поцелуи крестианца охватили соски, по коже пробежали мурашки. Рита помогла ему раздеться и овладеть собой. Перед ней мелькали его глаза, они зажгли вожделение и заполнили её горячей истомой. Ей хотелось вонзить в него зубы, ощутить его живую плоть – точно также, как сейчас он ощущает её. От удовольствия Рита задвигалась чаще, машина заскрипела рессорами. Невозможно насытиться, невозможно остановиться, невозможно даже представить, что она ещё хоть кого-то также сильно захочет.
Почему он крестианец? Почему придётся расстаться с его плечами, руками,
– Ничего не знаю о тебе, – покрывал поцелуями Егор её шею и плечи. – Как твоё имя? Откуда ты? Где твой род, где община? Ты язычница… Китеж? Аруч? Может быть Дом или община поменьше?
– Ритою кличут, – пробормотала она через жаркую мглу. – Оведай, изведай, познай же меня!
Не желая его отпускать, она вспомнила заговоры, которые шёпотом передавали друг другу замужние весты. Пусть крестианца она не похитит, но и так ни к одной не подпустит. Она приникла к плечу Егора и зашептала.
– Кровью тебя ворожу, без меня покою не ими. Очи – к очам, уста – к устам, кошт – в кошт. Отныне да в грядь будет худо тебе – в доме, при деле, в пути, от яри моей не уйти!
Для скрепления заговора понадобился поцелуй, и Рита не удержалась. Она прильнула к губам Егора и нарушила свой же запрет. На язык крестианца попала навья кровь. Они задвигались чаще, наслаждение захлестнуло обоих, и, кажется, крестианец не заметил её кровавого обращения. Рита дрожала, крепко прижавшись к нему в приступе высшей любви, пока оба, тяжело дыша, не затихли.
Вот и всё, страсть отхлынула. Рита устало лежала на плече у любимого и ей было так хорошо, как никогда прежде. Егор крепче обнял её.
– Поедем со мной в Монастырь. Поселю тебя в Слободе. Будешь жить рядом, в сытости и достатке.
– Не хочу! – рассмеялась она, представив себя в крестианской общине.
– Почему не хочешь?
Она отстранилась, её улыбка погасла. Жаль смотреть на надземца, которого всё-таки придётся оставить.
– Ежели сможешь – найди меня. Я рядом, и в тот час, когда снова свидимся, оба освободимся.
– Как странно ты говоришь, – откинул Егор её каштановый локон за ухо. – В каждое Тепло загляну, до каждой общины доеду, но найду тебя. Только подсказку мне дай.
Рита на секунду задумалась, невольная улыбка озарила её лицо.
– Я – не Явь.
Егор удивлённо приподнял брови. Рита выскочила из машины, не успел он опомниться. Когда он всё-таки сумел выбежать следом, она уже растворилась в ночной темноте.
*************
Счастье внутри не скрыть. Рита спешила обратно к логову и с улыбкой прикасалась к своему разгорячённому телу под курткой. Ещё недавно её касались руки любимого, с которым ей хотелось греться в норе, пока не сточатся от старости зубы. Сколько славных потомков она могла бы родить от такого сильного пленника!