Двор порока и смерти
Шрифт:
— Нона, — ответила она.
Я молча ждал. В то время как Морта обрывала жизни, перерезая нить, она делала это по команде Ноны. Большую часть времени Морта имела возможность выбирать, как доставить смерть, но Нона диктовала жизнь. Она определяла, сколько времени у каждого из нас есть.
— Она сказала мне, что теперь, когда стало известно о новом полубоге, произошли некоторые изменения.
Я стиснул зубы. Я ненавидел этот термин. Полубог, Полубогиня, ничто из этого не имело значения. Боги не приветствовали тебя, и они часто охотились на тебя. Я не хотел никакого общения с богами. Если они тебя замечали, это обычно означало конец
Она кивнула.
— Тебе лучше не говорить мне, что ей суждено умереть от руки этого монстра. Ты сказала мне, что у нее было больше времени, Морта. Ты поклялась мне в этом. — Я так крепко вцепился в подлокотники, что у меня заболели пальцы.
— Боги наблюдают за ней сейчас. Это меняет ее путь, — сказала Морта.
Я встал так быстро, что стул упал на землю. Морта даже не вздрогнула от этого звука. — Я не потеряю ее. Я последую за ней в Подземный мир, если понадобится.
— Если ты отправишься морем, она умрет, и ни один из твоих планов не осуществится. Твой отец будет править до тех пор, пока от фейри не останется ничего, кроме пепла, — сказала Морта.
— Что? — Мои плечи немного расслабились, как от поражения, так и от облегчения от ее слов. Ара не должна была умирать. Но затем смысл дошел до меня. — Ты хочешь сказать, что она должна сразиться с минотавром?
— Я говорю, что она не может покинуть этот остров по морю, — ответила Морта.
— А что, если она этого не сделает? Что, если она останется в Коносе? Это означало бы позволить моему отцу безраздельно править, но сохранит ли это жизнь Аре?
— Тогда, возможно, вы двое могли бы быть счастливы какое-то время. Но это исчезнет в мгновение ока, и когда ее семья будет разрушена войной твоего отца, она потеряет весь свой свет, и ты будешь вынужден наблюдать, как она впадает в безумие, — выражение лица Морты омрачилось, печаль о такой жизни для Ары практически исходила от нее, заставляя комнату казаться темнее, чем она была.
— Она выживет в лабиринте? — Тихо спросил я.
— Ты знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос. Монстр — существо, созданное из магии. Он портит мое зрение. Но этот портал — ее единственный шанс покинуть этот остров, — сказала она.
— Ты даже не дала мне выбора, — обвинил я. — Ты приняла решение за меня.
— Я приняла решение, которого хотела бы принцесса, и ты это знаешь. Если бы тебе дали выбор, скажи мне, позволил бы ты ей бороться за свою жизнь? Ты бы дал ей шанс увидеть своих сестер и обрести счастье? Или твое эгоистичное желание сохранить ее для себя заставило бы тебя оставить ее здесь пленницей до конца ее жизни? — Теперь Морта стояла, ткань ее платья развевалась вокруг нее, как будто она была в эпицентре урагана.
Я выдвинул стул рядом со мной, игнорируя тот, который опрокинул на пол, затем сел, чувствуя себя побежденным. — Ты права. Я бы оставил ее здесь. Я бы наблюдал за ее спуском, и это было бы моих рук дело.
Морта села, хаос, царивший вокруг нее, постепенно успокаивался. Она передала клубок красных ниток через стол. — Это даст ей шанс. Это даст всем вам шанс.
Я потянулся к нити, почувствовав шипение магии, как только коснулся ее. — В прошлый раз, когда герой использовал эту нить в лабиринте, это не имело значения. Тесей оставил след, по которому можно было идти, но ему не удалось убить зверя. Даже с помощью зачарованного оружия, которое подарила ему Лэра.
— Это не для того, чтобы найти выход из лабиринта. — объяснила
— Мне показалось, ты сказала, что порталом она может выбраться с острова?
— Она может воспользоваться порталом, чтобы попасть во дворец на Атосе, к себе домой, или она может использовать его для вашего другого плана, — сказала Морта. — Выбор должен быть за ней.
— Портал в тюрьму откроется? — Спросил я.
Морта кивнула. — Но не проси меня говорить тебе, что произойдет. Когда дело доходит до Никс, даже Нона не может предвидеть будущее.
34
Ара
Я моргнула, задаваясь вопросом, правильно ли я ее расслышала. — Что ты сказала?
Она усмехнулась, и в ее глазах блеснул тот оттенок безумия, который, казалось, всегда сопровождал любую ее улыбку. — Это великолепно, честно. Я расстроена, что мы сами до этого не додумались.
— О чем ты говоришь? Никто не выживет после этого монстра. — Я видела, на что способна эта штука. Даже получив все подношения сразу, у нас не было ни единого шанса. Особенно теперь, когда все они были потеряны из-за вина фейри.
— Ты же понимаешь, что находится в центре лабиринта. — сказала она.
— Ты сумасшедшая. Мы ни за что не доберемся до того, как нас разорвут в клочья.
Она отошла от меня и подняла огромную дыню, которая лежала на земле рядом с одним из стульев. Не говоря ни слова, она поставила ее передо мной, затем отступила на несколько шагов. Ее взгляд опустился на дыню, затем поднялся на меня.
Я понимала, о чем она говорит, но это казалось безумием. Даже если бы я взорвала дыню, это было бы не то же самое, что проделать это с гигантским монстром-получеловеком, полу-быком. — Это не сработает.
— Сделай мне приятное.
Я уставилась на дыню. Я должна была сосредоточиться на фрукте, пытаясь контролировать воду в нем, чтобы он взорвался. Я должна была беспокоиться о трибутах или о себе. Вместо этого единственное, что занимало мои мысли, было беспокойство о Райвине.
Это было смешно. Я видела магию, которой он мог владеть. Я знала, что он может позаботиться о себе. Но прошлой ночью он был в моей постели, а сегодня утром его там не было. Единственное, о чем я могла думать, это о том, как сильно я хотела его увидеть.
— Твое беспокойство затуманивает твои способности. — предупредила Лэра. — Тебе нужно очистить свои мысли, чтобы ты могла сосредоточиться. Ты не будешь аккуратна со всем этим стрессом. Если ты сможешь это сделать, трибуты будут спасены. Ты будешь жить. Ты сможешь избегать пещер и идти прямо к Никс. Это намного проще.
Я подняла на нее глаза, ненавидя то, какой счастливой она казалась из-за того факта, что мне придется встретиться лицом к лицу с монстром. — Тогда ты сделаешь это.
— Если бы я могла убить это чудовище сама, я бы уже сделала это. Я знаю свои пределы, — сказала она. — У него нет эмоций, нет желаний, нет других желаний, кроме разрушения. Я никак не могу повлиять на это. Поверь мне, я пыталась.