Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
Я знала, что он заметил, ощутил эту перемену во мне.
Его пальцы замерли на моем бедре.
Кейр принялся говорить о незнакомых мне придворных, скучных сообщениях о браках и союзах, кровавых распрях. Рис позволил ему говорить.
Его большой палец вновь коснулся меня… в этот раз вместе с указательным.
Приглушенное рычание наполняло мои уши, и в этом звуке тонуло всё, кроме этого скользящего прикосновения к внутренней стороне моего бедра. Музыка в зале была пульсирующей, древней, дикой, и люди прижимались
Не спуская глаз с наместника, Рис неопределённо кивал ему время от времени. В то время как его пальцы продолжали ласкать мои бёдра, медленно, уверенно, постепенно поднимаясь всё выше.
Все смотрели на нас. Они ели и пили, некоторые танцевали по кругу, но все они не отрывали от нас глаз. Я сидела на его коленях, его личная игрушка, и каждое его движение, каждая ласка была видна всем… и всё же я чувствовала, будто мы здесь одни.
Кейр показал счета и затраты на управление двором, и Рис опять кивнул ему. На этот раз я почувствовала, как его нос задел чувствительную кожу между моей шеей и плечом, и вот ту же лёгкую ласку повторяют его губы.
Моя грудь напряглась, отяжелела, налилась желанием — желанием, которое сейчас разлилось в самом центре моего тела. Жар залил мне лицо, запылал в крови.
И наконец, будто его самоконтроль внезапно сорвался с поводка, Кейр произнёс:
— Я слышал разговоры и не мог поверить, — он уперся в меня взглядом, на мою грудь, проглядывающую сквозь полоски платья, на мои ноги, расставленные чуть шире, чем несколько минут назад, и руку Риса, лежащую на опасной территории моего тела. — Но похоже это правда: у питомца Тамлина теперь новый хозяин.
— Видел бы ты, как я заставляю её умолять, — промурлыкал Рис, и кончиком носа провел по моей шее.
Кейр сложил руки за спиной.
— Полагаю, ты привёл её, чтобы этим сделать какое-то заявление.
— Ты знаешь, что всё что я делаю, это заявление.
— Конечно. Вот это заявление, судя по всему, тебе нравится обряжать в паутину и короны.
Рука Риса замерла, и я выпрямилась из-за брезгливости в тоне Кейра. Голосом вовсе не похожим на мой, я сказала:
— Пожалуй, я решу одеть поводок на тебя.
Одобрение Риса коснулось моего ментального щита, рука на моих ребрах вновь выписывала ленивые круги.
— Она любит поиграть, — мечтательно произнёс он у моего плеча. А затем повернул голову к наместнику: — Принеси ей вина.
Чистый приказ. Ни тени вежливости.
Кейр напрягся, однако пошел выполнять.
Рис не мог выйти из образа, но невесомый поцелуй под моим ушком сказал мне достаточно. Извинение и благодарность… и ещё извинения. Ситуация нравилась ему не больше, чем мне. Однако для достижения нашей цели, чтобы выиграть время для Азриэля… он был готов продолжать. И я тоже.
Ощущая его руки под моей грудью и меж моих ног, я спрашивала себя, есть ли такая часть себя, которую Рис не отдал бы. Спрашивала
В зале зазвучала другая песня, текущая, словно мёд… обернувшийся стремительным ветром, прерываемым зажигающим, беспощадным ритмом барабанов.
Я повернулась, всматриваясь в лицо Риса. Не было тепла в этих глазах, ничего от друга, котором он мне стал. Я приоткрыла мысленный щит, чтобы впустить его.
«Что?» — его голос прозвучал в моей голове.
Я скользнула по нашей связи на другую сторону, ласково коснулась стены из чёрного адаманта. Приоткрылась крошечная трещинка… лишь для меня. И я сказала сквозь нее:
«Ты хороший, Рис. Ты добрый. Эта маска не пугает меня. Я вижу тебя под ней».
Его руки крепче сжали меня, а глаза удерживали мой взгляд, когда он склонился и поцеловал меня в щёку. Это было достаточным ответом… и… тем, что спустило меня с цепи.
Я прижалась к нему еще чуть ближе, разведя колени слегка шире.
«Почему ты остановился?» — спросила я его мысленно.
Едва слышное рычание отдалось напротив меня. Его руки снова ласкали меня, подчиняясь ритму музыки, поднимаясь всё выше, его большой палец вот-вот коснется нижней части моей груди.
Я запрокинула голову на его плечо.
Я отпустила ту часть меня, что слышала шепот всех вокруг: шлюха, шлюха, шлюха…
Отпустила часть меня, что вторила им: предательница, лгунья, шлюха…
Я позволила себе быть.
Быть этой музыкой, барабанами и чем-то диким, темным в руках Высшего Лорда.
Глаза его полностью затуманились, и не силой или яростью. Что-то обжигающе красное вперемешку со сверкающей тьмой взорвалось в моей голове.
Я провела рукой по его бедру, ощущая скрытую силу воина. Провела еще раз в медленном, томном касании, ощущая необходимость дотронуться до него, почувствовать его.
Я ощутила нестерпимый жар, чувствовала, что вот-вот вспыхну как факел. Я была готова загореться прямо здесь, перед всеми.
«Спокойно, — сказал он с дьявольским удивлением и восторгом сквозь трещину в моем ментальном щите. — Если ты превратишься в живой пылающий факел, бедняга Кейр впадет в истерику. И ты испортишь всем веселье».
Потому как огонь покажет им всем, что я не была такой как все… и Кейр без сомненья об этом расскажет своим почти что союзникам — Осеннему Двору. Либо это сделает любой другой из этих чудовищ.
Рис переместил бедра, и, на мгновение, прижал меня к себе так крепко, что для меня потеряли значение и Кейр, и Осенний Двор, и что делает сейчас Азриэль, чтобы выкрасть шар.