Дворцовые тайны. Соперница королевы
Шрифт:
— Любой, кто состоит на службе капитана Дрейка, самый что ни на есть отъявленный морской разбойник! Но находящийся под покровительством королевы… Кстати, Фрэнк, что за ссора, о которой я недавно узнала, случилась между тобой и моим дорогим муженьком?
Я успела заметить, что Сесилия и Фрэнк даже не обменялись обычными приветствиями, как это принято между родственниками, а ведь они не виделись много лет. Впрочем, они никогда не были близки, а в детстве часто дрались, и тогда я выступала в качестве миротворца. Неужели и сегодня не избежать ссоры?
— Твой дорогой муженек, Сесилия, сделал вещь совершенно непростительную: он встал между мною и моим кораблем, — заявил Фрэнк.
В ответ на это Сесилия
— Ну и как же ему это удалось?
— Он отказался выдать мне королевское разрешение на выход из Плимута моего нового судна «Чайка». Теперь я не смогу присоединиться к Дрейку в его следующем походе.
— А причину он не назвал? — это подал голос наш отец, хмуря брови в неодобрении.
— Нет, не назвал, но я ее знаю. Дрейку для его флотилии нужен всего лишь еще один корабль. А Уилбрэм желает, чтобы этим кораблем стало судно, принадлежащее его драгоценному отпрыску. Вот поэтому он не выдает мне официальных документов, без которых «Чайка» не может выйти из Плимутской гавани.
— Который из его отпрысков хочет примкнуть к Дрейку? — спросил отец. — У него же несколько сыновей.
— Четверо. Но самый любимый среди них — Себастьян. Он — сын его любовницы-испанки.
Услышав про ненавистную испанку, Сесилия сжала полные белые руки в кулаки и топнула ногой.
— Я требую, чтобы эту женщину отправили обратно в Севилью! И немедленно! Отец, прошу тебя, помоги мне. Пусть ее вышлют.
— Дорогая, мне кажется, я придумал кое-что получше — и для тебя, и для Фрэнка. Мои шпионы донесли, что Роджер Уилбрэм страстно желает освободиться от своего союза с нашей семьей, но так, чтобы не лишиться ни одного из своих постов.
При этих словах отца лица Сесилии и Фрэнка прояснились.
— Я и понятия не имел об этом, — начал Фрэнк, — ты мне никогда про это не писал.
— А я не знал об этом до последнего времени. Мне рассказали, что Роджер обратился к королеве, желая исхлопотать для себя назначение на должность главного поставщика вооружений для портовых укреплений Слюйса с доходом в две сотни фунтов в год и правом поставок оружия на английские суда, стоящие в этом порту.
Слюйс — порт в провинции Зеландия Испанских Нидерландов — с окрестностями взбунтовался против жестокого правления испанского короля Филиппа. Одной из причин этого стало преследование протестантов, которых казнили сотнями. Я с ужасом вспомнила убийства, свидетелем которых была в детстве: сожжение моего учителя Джослина, зверские казни анабаптистов во Франкфурте. Похоже, Слюйс — это ужасное место, но Роджер Уилбрэм все равно хотел туда отправиться. Причина этому могла быть только одна — его неуемная жажда денег.
— Но даже если Роджер покинет Англию, Сесилия останется его женой, и она, конечно же, не захочет сопровождать его в Нидерланды, — сказала я, поглядывая на сестру.
— Неужели отец этого не знает? — тут же огрызнулась она. — Наверняка ты уже нашел какое-то решение, ведь так, папа?
Теперь она говорила тем особым вкрадчивым тоном, каким никогда не разговаривала с нами, а только с отцом:
— Ты все устроишь, папочка, милый, не правда ли?
— Если смогу, дитя мое. Возможно, мне удастся убедить королеву дать твоему мужу эту должность, хотя она наверняка никогда не согласится положить ему двести фунтов годового содержания, особенно с учетом того, сколько он уже получил из казны. И она не сможет освободить тебя, Сесилия, от твоего брака. Ведь это дело церкви.
— Не забывайте, отец, что королева — глава нашей церкви, — заметил Фрэнк. — Я уверен, что она имеет решающий голос в таких вопросах.
Отец строго глянул на него:
— Ты что, воображаешь, что дела церковные — лишь игрушка в руках власть предержащих мужеска или женска пола? Никогда! Церковь есть священное орудие
Мы все знали, что в вопросах религии и веры с отцом лучше не спорить, и я дала знак поскорее садиться за стол. В тот день к этой теме мы больше не возвращались. Мысль о том, что мерзкий Роджер Уилбрэм может навсегда быть изгнан из нашей жизни, подействовала на нас благотворно. За обедом мы даже держались вместе как хорошая дружная семья, — впервые за много лет. И я подумала — вдруг судьба каждого из нас повернется наконец в лучшую сторону, вдруг и мне повезет. Ведь тот, кого я люблю, сейчас с другой женщиной, — женщиной, которая родила ему ребенка, а своенравная королева, всеведущая и всем управляющая, держит нить нашего будущего в своих тонких и изящных белых ручках…
Глава 25
Как мой отец ни старался, он не смог убедить королеву назначить Роджера Уилбрэма главным поставщиком вооружений Слюйса, а когда папа неосторожно упомянул годовое жалованье в двести фунтов, кое возжелало это ничтожество, королева швырнула пивную кружку в стену, завешенную гобеленом, и воскликнула: «Боже правый! Святоша (теперь она так называла отца), ты что думаешь, что я — царь Крез [151] ?»
Отец не возмутился очередной выходке Ее Величества, а лишь ловко и привычно увернулся от летящей кружки, но когда он более не находился в ее августейшем присутствии, то дал волю языку:
151
Крез (595–546 до н. э.) — последний царь Лидии в 560–546 до н. э., славившийся своим богатством.
— Эту женщину нужно было выдать за короля Филиппа, когда была такая возможность, — заявил он. — Ей нужен супруг, который держал бы ее в узде и не позволял так себя вести!
— Но, отец, — напомнила я ему, — если бы она вышла замуж за короля Филиппа, Англия была бы сейчас католическим королевством. Тебе бы это точно не понравилось.
Но он возвел очи горе и пробормотал нечто нечленораздельное. Я знала, что Елизавета бесконечно испытывает терпение своих советников. С возрастом наша правительница делалась только зловреднее.
Мне стало ясно, что отец не сможет выторговать королевскую милость для Роджера Уилбрэма и не сможет заключить с ним ту сделку, на которую вся наша семья так рассчитывала. И тогда я решила, что пора вмешаться. Нужно убедить Роберта помочь моей сестре и брату. Роберт пользовался огромным влиянием на королеву — это признавал даже мой отец. Хотя Елизавета часто гневалась на него и постоянно то одаривала его подарками и осыпала почестями, то забирала свои дары назад, блестящий граф Лестер (а теперь он наконец-то получил этот титул) был первым лицом при дворе и мог добиться очень многого.
Признаюсь, я отправилась просить Роберта о помощи с тяжелым сердцем. Из-за его романа с Дуглас отношения наши изменились, и за последний год с лишним я виделась с ним всего несколько раз.
Кроме того, я чувствовала неловкость, потому что не в моих привычках было извлекать выгоду из чьих-то нежных чувств. Я по натуре — женщина независимая, привыкшая полагаться на себя. Роберт был любовью всей моей жизни, а не орудием для достижения моих собственных целей.
Но как бы то ни было, в тот день я искала и, конечно же, нашла могущественного лорда Роберта во дворце, в зале приемов, где, как обычно, яблоку было негде упасть. Пробиваясь к нему через толпу, я чувствовала неуверенность и неловкость, но превозмогла их, помня о нуждах моего брата и сестры.