Дворовая «Ассоль»
Шрифт:
«Сян-Мэй» возилась над ящиками, на нас не взглянула.
– Идем в туалет!
Настя прошла мимо железных стеллажей, распахнула узкую дверь, потянула туда.
– В туалет? – переспросил я.
– Ну да. Там тесно, но зато нет камеры.
Я за что-то зацепился, замешкался.
– Идем, идем.
В каморке пахло сыростью. Вероятно, тут непрерывно испарялся конденсат с холодных труб.
– Садись!
Она толкнула меня, я опустился на крышку унитаза.
– Вы
– Ты всех женщин, с которыми собираешься потрахаться, называешь на «вы»?
– А разве я собираюсь?
– А разве нет?
Я не понял, как мои джинсы оказались расстегнутыми и даже сдернутыми до колен.
– Лена!
Дверь осталась открытой, я слышал, как «Сян-Мэй» ворочает коробки.
– Лена! – Настя кричала на весь магазин. – Принеси презер с кассы! «Два икс-эль»!
– Не надо презера, – сказал я. – Я бесплоден.
– Еще лучше.
Она завернула юбку, стащила белые трусики.
Дальше рванулось нечто выходящее из образа жизни.
Сиденье скрипело, унитаз шатался, Настя дышала тяжело, закусив губу.
Из кофточки свесилась серебряная цепочка.
На медальоне было зеленое деревце, напоминающее эмблему «Шкоды» классического образца.
3
Ничего не купив на обед, не чувствуя под собой земли, я выскользнул из «Ассоли».
Было непонятно, как дальше жить, как опять сюда заходить и делать вид, что ничего сверхъестественного не произошло.
Возвращаться домой не хотелось.
Казалось, что квартира, где в неожиданных местах до сих пор обнаруживались забытые женой вещицы, встретит молчаливым порицанием.
Ведь сикурсов, подобных сегодняшнему, у меня не бывало даже в молодости.
Я покинул дворы и зашагал по улице.
Она шла мимо нашего квартала, затем пересекала обсаженный рябинами бульвар и бежала до реки – точнее, до частного сектора, протянувшегося вдоль прибрежного леса.
Повернув налево, улица текла мимо кособоких лачуг, пожарной части, складских терминалов.
Через некоторое время она пересекалась с липовой аллеей, а сама медленно угасала между разбросанных домов.
Под липами можно было пройти до рябинового бульвара, от которого оставалось несколько минут до моего дома.
Прогулка по кольцу, охватывающему почти весь наш микрорайон, составляла около четырех километров: это я знал по шагомеру на смартфоне.
Для нынешней ситуации такой маршрут – подобный Ремарковским гонкам «Из Брешии в Брешию» – подходил как нельзя лучше.
Миновав
Около магазина «Магнит-Косметик» стоял пузатый рыболов. В одной руке он держал серый туристический коврик, свернутый рулоном, в другой – черную сумку, на плече висел чехол со складными удочками.
Удочек торчало три штуки, они были разной длины, на концах висели одинаковые блесны – современные, в желтых и красных тонах.
Взглянув на него мельком, я пошел дальше, думая о своем.
Я пытался собрать мысли в кучку, но этого не получалось.
Перед глазами стояла Настин медальон, покачивающийся в такт ее движениям.
Некстати вспомнилось, что точно такой же два года назад я подарил жене.
На самом деле я его не подарил: таких дешевых подарков я не делал никогда – а взял по купону от банка-партнера, который она получила за пуховик, купленный в магазине «Финфлэр».
Купонов предлагалось несколько, жена выбрала ювелирный магазин, там ей приглянулась именно эта безделушка.
Воспоминания о жизни, которой словно и не было, удручали.
Я шагал по узкому тротуару, мимо шелестели машины, сверкали стеклами и уносились вдаль.
Казалось, что я должен их догонять, тоже куда-то спешить – но куда именно, было неясно.
Я перешел на другую сторону улицы.
Здесь росли березы, аллея протянулась до поворота, еще не уползла тень от домов. Теперь машины катились навстречу и исчезали за спиной. Так стало комфортнее.
Повернув налево, я совсем успокоился.
На половине пути была автобусная остановка – большая, с навесом и скамейками. Рядом стоял продуктовый магазин – убогий ларек, рядом с которым «Ассоль» казалась супермаркетом.
В тени сидел молодой кот – классической серо-пестрой окраски, красивый и тощий. Я знал его и про себя называл Никитой, с весны он побирался около магазина, но почему-то не толстел.
Никиту, вероятно, только что накормили: он сосредоточенно лизал лапку, находясь в состоянии равновесного безразличия к окружающему миру.
Вероятно, мне тоже следовало расслабиться после порции удовольствия.
Заскрежетала подъехавшая маршрутка, я поднял голову и увидел давешнего рыболова.
В том, что это был именно тот, не имелось сомнений.
Полосатая футболка, обтянувшая пивное брюхо, затянутый тесемками коврик, а главное – три удочки с желто-красными блеснами – все автоматически впечаталось в сознание и всплыло из зрительной памяти.
Автобус отъехал, рыболов оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет машин, потрусил через дорогу.