Двойник твоей жены
Шрифт:
Вот и сейчас сработало. Глаза открылись, а губы прошептали:
— Саймон…
Ох…
Это что же получается? Голкомб сдал меня незабвенному муженьку? Они теперь заодно?! Стоп! Все гораздо сложнее и отвратительнее. Предатель работает не с Саймоном, а с Ребеккой! Вот, засада!
— Тебе удобно, дорогая?
Муженек явно издевался. Какое еще удобство, если ты крепко привязана к стулу? И ни где-нибудь, а в подсобке нашего закрытого нынче магазина. Тут явно давно никто не бывал. Мешки с запасами трав и склянки с разноцветными жидкостями покрылись
— Где Тая? — спросила я сквозь зубы.
— Кто?
— Моя горничная.
— О чем ты? У тебя нет горничной. А судьба прислуги леди Флеминг — не твоя забота.
— Мерзавец! Чтоб тебе собственным ядом отравиться!
Саймон скривился. Новая Ева не пришлась по вкусу. Старая-то была сговорчивой паинькой. Стояла на задних лапках, выполняла любое желание обожаемого муженька, не подозревая, какой он на самом деле негодяй.
— Хочешь язвить? — осклабился Саймон. — Язви. Напоследок. Скоро всё вернется на круги своя. Мы с тобой заживем, как прежде. Счастливой семейной жизнью.
Ох, как я жалела, что не умею обжигать взглядом. С удовольствием подпалила бы изменщика. А лучше ту часть тела, из-за которой и состоялся мой побег.
Не обольщайся. Этого не будет. Никогда! Ты не заставишь меня вернуться!
— А мне и не придется, — на губах паразита заиграла гаденькая улыбочка. — Брэн!
Нервы натянулись струнами, вот-вот порвутся. Это еще кто? Приглашенный садист, которому поручено меня мучить, пока не соглашусь вновь превратиться в кроткую вторую половину? А Саймону самому руки пачкать зазорно?!
Я ожидала увидеть здоровенного детину, способного задевать потолок макушкой. Но в помещение бочком прокрался щуплый старикашка с жиденькой бородкой и выпученными глазами. Вид, как у лягушонка, ей-богу! А щупленький! Дунешь, упадет…
Нет, на мучителя века он тянет. Тогда… тогда… Ох…
— Познакомься, Ева. Это Брэн Тодд. Он маг, — озвучил Саймон пугающую догадку. — У господина Тодда крайне оригинальный и полезный дар. Он умеет заставлять других забывать. Любые события и людей.
Сердце заныло. Отчаянно.
Всё! Это конец! Для новой Евы! Тощему дедку достаточно приказать мне забыть всё, что произошло после памятного сентябрьского дня, когда я застала драгоценного супруга с любовницей. И я забуду! Забуду, за какое ничтожество меня угораздило выйти замуж!
— Вы ведь оба в курсе, что манипуляции с памятью незаконны? — спросила я, отлично понимая, что вопрос их не смутит. Но промолчать было выше моих сил.
И неважно, что сама недавно приготовила зелье с подобным эффектом. Я-то для хорошего дела, чтобы помешать шантажисту уничтожить лорда Флеминга. А они… они…
— И кто на нас пожалуется? — ухмыльнулся Саймон. — Ты? Нет. Потому что и не вспомнишь Брэна, а меня снова будешь любить до умопомрачения.
Глаза наполнились слезами ярости. Опять влюбиться в Саймона — худшее из зол! Лучше одновременно сразиться с духом Гертруды Флеминг и вполне себе живой Ребеккой!
— Однажды я всё равно
Саймон самодовольно покачал головой.
— А вот и нет. Я выучил урок и буду осторожен. На дом и магазин есть покупатели. Нам хватит денег, чтобы уехать подальше и найти приличное жилье. Начнем всё заново на новом месте. Твои замечательные зелья будут пользоваться спросом везде. Хоть в большом городе, хоть в глуши. Особенно вкупе с магическим даром. Заживем припеваючи. Не смотри волком, Ева. Я возвращаю тебе счастливую жизнь.
Я едва не рычала от злости. Тоже мне счастье! Я буду податливой женой, выполняющей любую прихоть Саймона. Работать на него и, что самое мерзкое, проводить с ним ночи. А он продолжит изменять. Просто больше не приведет любовницу в дом, найдет безопасное место для утех. Нет! Счастливое неведение — вовсе не дар, а проклятье!
Муженек поманил мага, а меня накрыла самая настоящая ярость.
— До чего же ты докатился! Проникновение в чужой дом и похищение — еще цветочки. Но убийство?! Скажи, как Ребекка заставила тебя прикончить Габриэля Саттона?
На лице Саймона отразилось неверие, а затем паника.
— Надо поторопиться, — пробормотал он нервно. — Провести ритуал и уносить ноги. Пока это безумная женщина еще что-нибудь не выкинула.
Безумная женщина?! Стоп! Кажется, он не обо мне, а о Ребекке.
Ох… Так это не Саймон лишил жизни любовника моей сестрички? Но кто тогда? У нее, что целая кавалерия в запасе? О, нет! Неужели, Голкомб?!
Ноги отнялись от страха. В голосе не укладывалось, что этот приличный джентльмен настолько спятил от любви к Ребекке, что пролил чужую кровь. Заманить меня в ловушку и передать мужу — это одно. Но убить человека — это… это…
— Не сопротивляйтесь внушению, деточка.
— А?
Я не сразу поняла, что фраза, произнесенная высоким дребезжащим голоском, обращена ко мне. Зубы невольно сжались. Что еще за «деточка»?
— Не сопротивляйтесь, — повторил дедок назидательно. — Иначе рискуете забыть больше требуемого. Магия — не игрушка.
— А то я не знаю! Только это вы с ней играетесь!
Ох, и почему на других магов не действует мой дар? Что за несправедливость? Треклятый дед способен на меня воздействовать, а я на него нет. Иначе быстро бы перепугала неприятеля. Сбежал бы, сверкая пятками! Еще бы и Саймона по пути сбил. Подумаешь, телосложение хрупкое. Страх отлично провоцирует на свершения.
— Поспешите! — распорядился мой ненавистный муж, грозно глянув на мага.
Тот вздохнул и потер руки, настраиваясь на работу.
Нет! Я против!
Ногти вонзились в ладони. Не хочу забывать! Ни предательство Саймона, ни события последних недель. А особенно Патрика Флеминга!
Ох… Я сама растерялась от этой мысли.
«Не хочу забывать Патрика Флеминга» — звучало слишком лично.
А ведь, правда, не хочу…
Что же делать? Ведь должен быть способ помешать воплотить в жизнь гадкий план!