Двухгодичник. Сказки про Красную армию
Шрифт:
Через положенный срок, кажется – десять дней, я опять вернулся на губу за нашим солдатиком. Получил его под расписку. А когда мы уже в автобусе ехали, спросил его: «Ну и как тебе гауптвахта?» «Турма, товарищ лэй-тинант», – поделился своими впечатлениями отбывший наказание.
Вспомнились здесь еще две полукартинки про гауптвахту. Первая – про то, как я своими глазами видел, как майор чуть не загремел на эту самую гауптвахту.
Со строительством в армии в тот момент напряженка была. Не хватало на всех стройбата. Вот и нам, когда у нас склад НЗ (неприкосновенный запас) разваливаться стал, приказали новый строить хозспособом. Хозспособом – это значит, что мы сами строить будем, своими и солдатскими руками. И мои руки тоже к этому приложились. Хорошо хоть материалами нас по нарядам обеспечивали. И в качестве материала предложен был кирпич с соседнего кирпичного заводика. Строили мы этот склад долго. Стены по шнурке вроде нормально получались, а вот углы выводить – проблемой оказалось. Раз пять или шесть перекладывали. Так бы, наверное, и по сю пору этим занимались, ежели
Ну а как склад построили – прибыл к нам проверяющий генерал какой-то со свитой, в то числе и из нашего полка. Посмотрел генерал на наше творение и буркнул что-то типа: «Ну вот, можете же, если хотите». Дальше спрашивать нас начал, как у офицеров и прапорщиков дела с жильем обстоят. Картина тут нерадостная нарисовалась. Тогда генерал и выдал: «А че, вы же склад хозспособом построили? Давайте теперь и жилье себе стройте тем же макаром». Но склад, как в Одессе говорят, – это одно, а жилье – совсем другое. Склад, ежели завалится, – тут, конечно, тоже хорошего мало, но люди, скорее всего, не пострадают. А коли дом жилой обрушится, то это уже совсем другой коленкор. Наш командир, это понимая, стал генерала отговаривать. Командиру вторил майор из нашего же полка, что не дело это – жилье офицерам хозспособом строить. Генерал обернулся на майора и прикрикнул: «А ты вообще, майор, молчи. Посажу». И ведь мог же посадить по своим должностным обязанностям. Но обошлось. И жилье нас не заставили хозспособом строить, и майора не посадили. Он, правда, после той реплики генерала, как воды в рот набрал.
Следующая картинка к гауптвахте уже совсем опосредованно относится. Началась она с того, что к старшине пришел местный начальник УВД и рассказал, что солдат один, родом из нашего п. г. т., сбежал с какой-то гауптвахты, убив при этом караульного и захватив оружие. И, по одной из версий следствия, сбежавший этот может двинуть до дому, до хаты. Время тогда было более спокойное (да и трава зеленее), и милиция патрулировала окрестности без автоматов, только с пистолетами. Может, и вовсе не было тогда у местной милиции в арсенале автоматов. Не знаю. Собственно, милиция хотела попросить у нас помощи в поимке того дезертира. А точнее, чтобы мы в патруле с ними на въезде в Ярмолинцы стояли, с автоматами, разумеется. Такой вопрос, конечно, ни старшина, ни командир самолично решить не могли, но согласовали как-то с вышестоящим начальством. Не было печали, так черти накачали. Пришлось нам в наряде с оружием на въезде в наш п. г. т. вместе с милицией стоять. В наряд отправили самых надежных, то есть только офицеров и прапорщиков. Я тоже в ночи как-то постоял. В мое дежурство все тихо было. А в чье-то другое дежурство инцидент со стрельбой произошел. По дороге той, где мы блокпостом стояли, и в дневное-то время машин не шибко много было. Дай бог, с пяток за час проедет. Ну а ночью и того меньше. А тут едет легковушка какая-то среди ночи. Милиционер ее тормозить стал, чтоб досмотреть, а они на поле свежескошенное свернули и по нему объехать решили. Милицейский вверх из пистолета шмальнул – в машине только газку прибавили. Тогда прапор наш, не помню кто, очередью из калаша их в мотор угостил. Попал. Заглохли они, и двое врассыпную по полю побежали. Наши – за ними. Догнали. Связали, у одного из них еще пистолет оказался. После этого его посильней помяли. Когда поостыли чуть – разбираться стали. Вроде связанные по возрасту ну никак на солдат не тянут. Оказалось, что это третий секретарь райкома партии коммунистической (других тогда не держали) со своим менее титулованным подчиненным с, простите, бл. к возвращались. А тут патруль, понимаешь, на дороге. И машину их по номерам почему-то не признали. А может, это вообще бандюки какие-то. Вот и решили они по стерне наш кордон обойти. А пистолет, так он по чину у такого партай-геноссе должон был быть. Дабы от народа своего защищаться в случае чего. Пару лет назад замяли бы этот эпизод. А тут игрушки новые пошли: «перестройка и гласность». Да и стрельбу нашу в п. г. т. слышали. В общем, лишился тот бонза не только пистолета, но заодно и билета своего партийного вместе с креслом насиженным. Вот как дорого иногда обходится общение с женщинами. Ну и блокпост наш после того случая сняли. Сказали, что поймали дезертира где-то в другом месте. А я так думаю, сняли, чтоб никого другого, рангом повыше, мы ненароком не подстрелили.
Колядки
Настроение уже новогоднее, за окном елки, гирлянды повсюду. ТВ крутит исключительно рождественские сказки с хеппи-эндами. Посему нет ничего удивительного в том, что в мозгу сами собой всплывают картинки аналогичного содержания более чем двадцатилетней давности.
Один Новый год пришлось мне на дежурстве боевом встречать. Даже фотка с праздничным столом, украшенным лимонадом, в коллекции имеется. Помню предновогоднее телевизионное поздравление Михаила Сергеевича (Горбачева, кто не помнит). И когда он сказал: «Давайте вспомним сейчас тех, кто в эту минуту несет свою трудовую или боевую вахту», – я поднес к экрану бокал (не иначе как с лимонадом) и чокнулся с изображением нашего першего президента, подкрепляя это действо скупым: «Спасибо, Михаил Сергеевич». В два часа той новогодней ночи нас подняли по тревоге. Думаю, чтобы проверить –
Помнится еще, что на Украине блюли традиции. Перед Рождеством моя старенькая хозяйка готовила сочиво. Что-то там из пшеницы, меда, изюма и еще чего-то. (В Интернете наверняка рецепты для любознательных есть). А затем в ночи этим типа разговлялись. Вкус не помню, а вот таинство приготовления – да. Кажется, я даже в ступе (не с Бабою-ягой) что-то толок. Что – не помню. И колядки вспоминаются. Пришел с ночного дежурства. Только повесил галифе на спинку кровати и лег спать, как в мою комнату вошел незнакомый мальчик и дурным голосом стал петь: «Сеем, веем, посеваем. Добра, счастья вам желаем». Все это сопровождалось разбрасыванием по комнате пшеницы или овса (извиняйте, не знаток ботаники). Я весь в непонятках, принял на своей кровати сидячее положение. Тут в дверном проеме появилась моя хозяйка и сказала: «Это колядки, дай мальчику какую-нибудь мелочь – традиция у нас такая». Я босыми ногами прошлепал по холодному полу до стула с кителем. Достал лопатник, выгреб оттуда всю мелочь и ссыпал ее пацаненку в протянутую руку. Мальчик прекратил свое пение и процесс сеяния. Посмотрел на свой улов, перевел на меня свой удивленный взор и произнес: «Дяденька, а рубчика у вас нет?» Мне жутко хотелось спать, да и рубль – не такая уж большая плата за спокойствие. В результате я заплатил за прекращение выступления юного дарования к обоюдному удовольствию обеих сторон.
Сколько видишь сусликов?
На экране аналогового локатора достаточно сложно определить количество составляющих в групповой цели. Один там самолет идет или несколько – понять достаточно просто, по жирности засечки цели. А вот двойка идет или пятерка – практически невозможно. На этот счет существовала достаточно дурацкая инструкция для оператора: смотреть на осциллографе развертки, когда луч РЛС проходит через азимут цели, и считать, сколько на этой развертке пиков. Типа это должно соответствовать числу целей в группе. Попробовал бы человек, это написавший, сам посчитать эти пики на развертке. Но инструкция существовала, и, следовательно, ее надо было исполнять.
И вот к чему это иногда приводило. Наша рота тогда в очередной раз готовилась к секретному облету позиций. А раз секретному, то дней за несколько мы уже точно знали (по секрету, не иначе) примерный маршрут облета и состав цели. На тот момент их должно было быть пять. Взлететь эта великолепная пятерка должна была в Молдавии, пройти по всей Украине, кажется, даже заглянуть в Белоруссию и вернуться восвояси в свою солнечную Бессарабию. И вот когда наступило время Ч, пошел облет позиций, то данную групповую цель по всему маршруту ее следования все окрестные пэвэошники провели пятеркой. А в реалии вылетела четверка. Кто-то даже поговаривал, что один самолет тогда на старте разбился. Какой хай после это стоял при разборе полетов! Типа – вы даже до пяти считать толком не умеете…
Из той же череды приколов было приказание вышестоящих КП выдавать координаты цели, даже когда мы ее не видели. Как выдавать – вышестоящие отцы-командиры не рассказывали, да и инструкций на этот счет никаких не существовало. Не иначе как по запаху или на худой счет по интуиции. А примеров, когда цель пропадала с экранов, бывало немало. Например, цель зашла в угол закрытия или снижалась шибко низко. Вместо того чтобы развивать обоняние или интуицию, было найдено (скорее всего, даже не нами) другое решение. Мы настраивались на частоту, по которой передавали координаты цели сами авиаторы. Отбрасывали в полученном значении номер последнего квадрата (у летчиков точность завсегда выше была) и выдавали их местоположение так, как будто это мы сами определили. Ну а что делать? Хотите получить невозможное – не удивляйтесь, ежели выйдет невероятное.
Ну и напоследок – про «принадлежность цели». Типа: «Чьи вы, чьи вы?» Есть такие сигналы: «Я – свой самолет», от визуальных, до радиолокационных. Нажмешь на педальку рядом с индикатором кругового обзора – и отметка у своих целей жирная-прежирная. Это у старых опросчиков, у новых поболее было информации. К чему я это? Ах, да… Значится, мы могли определить, наш чи не наш летательный аппарат, и ничего окромя. Ну и в инструкции про принадлежность так и было написано, что только это мы, как рота, должны выдавать. А уж ежели не отзывается на «свой самолет» – вы там сами сверху решайте. У вас головы большие, и аналитики (не иначе как от «анал») имеются. Да и самолетики пэвэошные можете запустить для визуального контакта. У нас-то самолетиков нетути.
Но ведь всегда хочется больше, чем есть. Помню, у меня на дежурстве, когда нас включили, появилась неопознанная цель. На сигналы «Я – свой самолет» не отвечала, и медленно так, километров в сорок в час, упорно перла с нашей стороны к госгранице. Я все это наверх доложил. А меня вышестоящий оперативный пытать начал, что за цель? Я отбрехиваться, что не должен ничего больше выдавать про принадлежность цели. Только что на запрос «Я – свой самолет» не отвечает. Сверху наводящие вопросы пошли: может, это птицы? Я пока на своем стою: «Не могу знать, товарищ…». В обратку ор пошел: «Лейтенант, давай определяй, что там летит, может, все-таки птицы?» И все в таком роде. Хочется же ответственность переложить на кого-то. Мне вот только не на кого дальше было. В конце концов я сдался. Говорю: «Так и быть, пишите, что птицы». Отметка и правда объемная была. Как оперативный вышестоящий обрадовался! В случае чего можно будет на лейтенанта нового Руста списать. Я потом в другое дежурство опять похожую отметку видел. Дело осенью было. И птицы тянулись на теплый йух.