Двуликий бог
Шрифт:
Воспоминания нахлынули с новой силой и совсем в ином свете. Я не просто упала с лестницы и разбилась. Я своей неосмотрительностью уничтожила зарождавшееся внутри хрупкое чудо. Ребёнка моего и Локи, возможно, сына, первенца… Коснувшись похолодевшей ладонью своего лба, я села в постели. Так вот почему повелитель пришёл в столь безудержный гнев. Его рождали отчаяние и боль утраты, мимолётная радость, обернувшаяся бесконечным горем и разочарованием. Сжав губы, я робко взглянула на мужа. Мне было страшно представить, что я прочту в его глазах.
Бог обмана не смотрел на меня, я видела только гордый профиль, освещённый
— Я обязательно подарю тебе семью, — горько улыбнувшись, прошептала я, не решаясь говорить во весь голос и только сильнее прижимаясь к нему, — сыновей, точь-в-точь похожих на тебя. Невыносимых, вспыльчивых… И бесконечно сильных, ловких и умелых. Ты будешь смотреть на них и в их обожающих глазах видеть отголосок собственного непокорного пламени. Дай мне только немного времени оправиться, и я больше никогда не повторю прежних ошибок: буду внимательна, осторожна, спокойна… — он обернулся прежде, чем я успела договорить. И хотя глаза его по-прежнему тосковали, лицо тронула и смягчила самодовольная уверенная улыбка. Я отстранилась, чтобы взглянуть на мужа, понять, какую реакцию вызвали в нём мои слова.
— Ты — моя семья, — наконец прошептал он в ответ, снова мягко заваливая меня на подушки и чувственно касаясь губ. Разговор прервался. Слова казались лишними, когда существовали прикосновения. Позднее утро вышло долгим и очень сладостным. Давно я не ощущала такой близости с богом огня, той хрупкой интимности, что сопровождала наши прежние ночи. Он берёг меня, и эта трогательная забота заставляла задыхаться от ласки и желания, не находивших выхода. Мне хотелось осчастливить своего мужчину, заставить его отвлечься, выгнать невесёлые мысли из кудрявой головы, и, к счастью, однажды он научил меня этому искусству. Я сидела на коленях на полу, пока мой любовник замер на краю постели, откинув голову назад, такой беспомощный и покорный каждому лёгкому движению моих губ, уверенно скользящих между его сильных бёдер.
Этот томный и немного развратный ритуал делал счастливой и меня: тело таяло, словно мёд на солнце, и расслаблялось, а сердце ликовало каждый раз, когда сдавленный стон всё же вырывался из груди двуликого бога. С течением времени меня всё больше удивляло и забавляло, как немного на самом деле нужно было уметь женщине, чтобы повелевать мужчиной, будь то ван, ас, великан или даже самый непокорный полукровка Асгарда. Все склонялись перед одной великой силой, и чем более умело ты ей владела, тем большего могла достичь. Я не была горделива и хотела всегда только одного: чтобы Локи любил меня так же беззаветно,
Локи устало откинулся на спину, последний раз тяжело вздохнув и запустив длинные пальцы в свои волосы. Лукаво улыбаясь и смиренно прикрыв глаза, я целовала внутреннюю сторону его разгорячённых бёдер и низ живота, медленно поднимаясь поцелуями вверх, пока нетерпеливый ас не поймал меня за запястье и не притянул к себе на грудь. Некоторое время мы просто лежали вместе, нежась в объятиях друг друга, и молчали, думая каждый о своём. Беседа завязалась незаметно, но совсем скоро перетекла в захватывающие повествования о странствиях Локи в нижних мирах. Я больше смеялась и слушала, только изредка вставляя слово или что-то уточняя.
Лишь о последних днях в Йотунхейме бог хитрости умолчал, а я не стала спрашивать, не желая задевать его за живое. Гордость и самолюбие Локи порой достигали невероятных высот, и было слишком рискованно играть с огнём. В конце концов, любимый мной ас вспыхивал от заботливого мужа и трепетного любовника до жестокого насильника и бессовестного убийцы за доли минуты, а утро было так восхитительно, и мне казалось кощунственным испытывать судьбу. Хватит с меня и того, что выпало на мою долю в последние дни. Надо было передохнуть и набраться сил, негоже голыми руками да прямо в пламя.
Спустя некоторое время в двери робко постучали. До сих пор не знаю, кто же это такой отчаянный осмелился, но нам неуверенно предложили явиться к обеду или, напротив, принести яства наверх. Я с радостью приняла приглашение спуститься в столовую залу, уж слишком долго я была заперта в своих покоях обстоятельствами и недугом. Мы разошлись, чтобы каждый мог привести себя в порядок и переодеться. Сама не помню, когда я в последний раз так наряжалась и хлопотала. Но я была счастлива, и все мимолётные заботы тоже доставляли мне удовольствие.
В тот раз я выбрала яркое алое платье с длинными рукавами. Я не слишком любила красный цвет, зато хорошо знала, кто совершенно точно от него без ума. Платье было простое — без драгоценных камней, разве что кое-где тонко вилась золотая нить, однако прелестно ладилось к фигуре и подчёркивало соблазнительным вырезом грудь. В волосы легло золотое украшение, усыпанное яхонтами, — дар супруга, в который я была влюблена с первого взгляда, а со своим рубиновым кольцом я не расставалась даже в постели, чем лишний раз баловала самолюбие бога обмана.
Я осторожно спускалась по злосчастной лестнице, то и дело сталкиваясь с радостными и облегчёнными взглядами — дворец оттаивал, и оковы вечного страха спали вместе с моим возвращением и благоприятным настроением повелителя. Так или иначе, я умудрилась добиться любви и уважения обитателей огненных чертогов, и те, кто втайне ещё не считал меня своей госпожой, по крайней мере, видели во мне защитника и спасителя. Поэтому то, что я встала на ноги, означало для всей прислуги, что можно перестать красться на носочках и задерживать дыхание каждый раз при звуке стремительных шагов бога огня. Я вошла в обеденный зал и усмехнулась: мы определённо совпали в настроениях, и мой роковой супруг красовался в просторной рубашке из чёрного и алого шёлка.