Дядя самых честных правил 11
Шрифт:
Время шло, эфирная дорога стояла как новенькая, а солнце между тем уже село.
— Всё, Дмитрий Иванович, я спать. Как что-то случится — буди.
Он вздохнул и отправился караулить. А я с чистой совестью завернулся в одеяло и завалился дрыхнуть.
— Константин Платонович!
— А? — я открыл глаза и увидел перед собой хмурое лицо Кижа. — Началось?
— Только утро, — он мотнул головой. — Всё в порядке, всю ночь ходил туда-сюда, ничего подозрительно не увидел. Только медведь где-то рядом по кустам шуршал, но со мной связываться побоялся.
— Да уж, с тобой только
Воздух был прохладный, и вылезать из-под одеяла страшно не хотелось. Я завернулся в него и сел, окидывая взглядом эфирную дорогу. Жёлоб в магическом зрении едва светился, хорошо видимый в утренних сумерках. Только далеко справа он будто окутался белёсой дымкой.
— Дмитрий Иванович!
— Уже ставлю, только дровишек сейчас подкину.
— Гаси костёр, началось.
Я сбросил одеяло и встал. Да, так и есть — отдельные участки эфирной дороги окутывались очень подозрительным туманом. А если напрячь зрение, то можно было рассмотреть рябь в эфире и огромную призрачную тушу. Киж оказался прав — она действительно напоминала червя. Гигантского, сплетённого из разрежённого эфира, «ползущего» по той самой синусоиде.
Ничего подобного я в жизни не видел! Да, это магия, без всякого сомнения. Но очень странная и ни на что не похожая. Никто не работает с такой массой эфира, да ещё и настолько неплотной. Я не знаю, кто вообще мог подобное сделать!
— Дмитрий Иванович, заводи «этажерку». Нужно посмотреть на это сверху.
Через десять минут мы были в воздухе, и Киж принялся нарезать круги над «червём». Ёшки-матрёшки, это просто невообразимо! Никогда бы не подумал, что сырой эфир может корёжить сложные Знаки. Будто вскрывшийся лёд на реке, «червь» ломал эфирную дорогу. Медленно, тихо и неотвратимо. И, что самое плохое, я не представлял, как остановить подобную «зверушку».
— Кар-р-р-р!
Ворона всё-таки последовала за мной, но сама лететь не захотела и устроилась на крыле этажерки.
— Полностью с тобой согласен, пернатая. — Я хлопнул Кижа по плечу. — Поворачивай вон туда. Посмотрим, откуда эта дрянь приползла.
«Червь» был настолько неплотный, что мертвец не видел его даже вблизи. Да и я едва различал его среди высоких елей. Несколько раз мы теряли его из виду, и приходилось кружить над лесом, чтобы снова взять след. Но чем дальше мы летели, тем лучше я различал призрачный хвост. И в конце концов нашёл источник странного колдовства.
— Дмитрий Иванович, видишь вон там, на прогалине?
— Э-э-э-э…. Это кто такие, Константин Платонович? Что за синекожие морды там отплясывают?
— Полагаю, это алеутские шаманы. Которым почему-то не угодила наша эфирная дорога. Садись вон там, подальше. Нанесём визит этим сударям с бубнами и объясним всю глубину их заблуждений.
«Этажерка» заложила вираж и пошла на снижение.
Пятеро синекожих шаманов, увешанных странными украшениями из перьев и костей, самозабвенно выплясывали вокруг костра. Лупили в бубны колотушками и напевали непонятные слова гортанными голосами. Из синеватого пламени костра шёл не дым, а комковатый эфир, из которого и получался громадный
Будь я этнографом, собирателем фольклора или магом, любителем народной магии, то встал бы в сторонке, стараясь не мешать, и записывал каждое движение, слова и ритмы. Но я сюда прилетел по другой причине и собирался отбить им желание плясать и стучать бубнами в сторону моей эфирной дороги.
— Константин Платонович, а может, я их того?
— Погоди, не торопись, Дмитрий Иванович. Вдруг тут не все собрались? Мы уедем, а новые опять набегут и снова дорогу испортят. Нет, надо докопаться до корня проблемы. Ну-ка, обойди с той стороны, чтобы наши «друзья» не разбежались.
Я дождался, когда Киж перекроет шаманам путь к отступлению, и вышел на прогалину. Увлечённые своим колдовством, синекожие меня даже не заметили. Всё также кружились около костра и лупили в бубны всё быстрее и быстрее.
Что же, придётся вмешаться в их ритуал, чтобы обратить на себя внимание. Я вытащил из наплечной кобуры small wand, нарисовал перед собой в воздухе Знак Воды и зашвырнул его в костёр.
Бахнуло так, что с окружающих ёлок посыпались шишки, плясунов швырнуло на землю, а хвост «червя» разорвало на бесформенные облачка эфира. Однако, хорошо получилось! Шаманы поднимались на ноги и смотрели на меня выпученными глазами.
— Доброе утро, судари, — я широко улыбнулся. — Кто-нибудь из вас говорит по-русски?
Глава 3
Ворон
— Адаки улях тугдух! — завопил самый молодой шаман.
Он уронил бубен и кинулся прочь. Вот только далеко убежать не смог — из-за деревьев появился Киж и преградил ему путь.
— А-а-а-а! Агуда улюк!
Резко остановившись, шаман сорвал с себя амулет из жёлтых клыков и выставил перед собой, защищаясь от мертвеца. Киж расхохотался и сделал страшное лицо, заставляя синекожего попятиться.
— Мы тебя не звали, вождь духов. — Мне навстречу вышел один из шаманов с квадратной челюстью и орлиным носом. — Иди обратно в нижний мир, однако.
Резко вскинув бубен, он грохнул в него колотушкой со всей силой. Эфир вздыбился, и по мне ударила волна, словно лапа огромного медведя.
Я никогда не встречал упоминаний такого вида магии. Сначала странный «червь», портивший эфирную дорогу, а теперь направленный удар чистой силой. И не деланная, и не Талант, а что-то совсем иное. Но у меня нашлось, чем ответить: защитная татуировка на груди вспыхнула, обжигая кожу. И порвала «лапу» на мелкие кусочки, раскидывая вокруг ошмётки эфира.
— Неплохо, — я кивнул шаману, — но слабовато. Вот как надо!
В моей ладони появилась эфирная плеть. Не просто сплетённая из эфирных нитей, а настоящий магический конструкт. Со встроенными Знаками, Печатью Усиления и даже с зачатками интеллекта. Конечно, по сложности ей не сравниться с Божедомским вертепом, а по убийственности — со Скудельницей. Но я по праву мог гордиться: создавать подобные конструкты — настоящее искусство.
Плеть свистнула в воздухе и щёлкнула по бубну, выбивая его из рук вместе с колотушкой. А следом отвесила оплеуху мордатому шаману, заставляя клацнуть зубами.