Дядюшка Наполеон
Шрифт:
К счастью, от школы до дома было близко, так что мы добрались очень быстро. Я так жал на педали велосипеда, что совсем запыхался. В начале нашего переулка я ссадил Маш-Касема:
– Маш-Касем, прежде всего надо проверить, пришла Ахтар в дом дяди Полковника или нет.
– Нет, милок, ты сперва скажи, что делать собрался. Беспокойно мне что-то.
– Слово даю, никакого вреда Пури не будет. Я только, как увижу, что до крайности доходит, подниму шум, чтобы он не мог совершить такого бесчестья.
– Ай, молодец!
– Маш-Касем, после расскажешь… Ты сейчас пойди посмотри, как там? А я – полезу на крышу, оттуда загляну в дом дяди Полковника.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Когда я вбежал в дом, отец с матерью как раз собирались уходить.
– Что ты так рано вернулся?
– У нас сегодня учитель заболел, урока не было. А вы куда?
– Фаррохлега-ханум прихворнула, идем навестить ее, – ответила мать. – Хочешь, пошли с нами.
– Нет, у меня уроков много.
– Виноград я в холодном месте, около крана, оставила, захочешь – возьмешь.
С этими словами они ушли, что было весьма кстати. Дело в том, что из окна моей комнаты можно было вылезти на кровлю бани, пройти по узкому карнизу, добраться до уступа стены, а оттуда – заглянуть во внутренний двор дома дяди Полковника. Однако, проделав все это, я, вопреки ожиданиям, не обнаружил там Ахтар. Только Пури, обвязавшись лонгом, купался в бассейне. Я вернулся к себе.
За день до этого я взял у своего одноклассника четыре петарды. Каждая из них была с грецкий орех величиной. Не знаю, из чего они были сделаны, но, чтобы взорвать, их надо было бросить оземь. Рассчитывая произвести побольше шума, я завернул все четыре петарды в тряпку, обмотал ниткой, потом, покончив с заготовкой боеприпасов, вышел в сад. Из-за деревьев послышался голос Маш-Касема, он звал меня и, едва я приблизился, прошептал:
– Голубчик ты мой, бегу тебе сказать. Я сейчас стоял у ворот с чистильщиком, а сам все в ту сторону поглядывал. Гляжу, Ахтар в полном параде, в цветной чадре, через сад чешет. Проследил я за ней, вижу, в дом Полковника наладилась…
– Спасибо, Маш-Касем, спасибо тебе.
Я хотел бежать на свой пост, но Маш-Касем удержал меня:
– Будь осторожен, родимый, ежели Полковник узнает, прикончит он тебя!
– Я осторожно, Маш-Касем. А ты, пожалуйста, сходи к Асадолла-мирзе, как-нибудь сделай, чтобы он сюда пришел: если что – пусть меня вызволит.
– Он еще, наверно, со службы не вернулся.
– Ну, когда вернется.
С этими словами я поспешил в свою комнату, сунул в карман петарду и тем же путем пробрался на облюбованное место.
На Ахтар было зеленое платье с глубоким вырезом. Чадру с пестрым узором по белому полю она опустила на плечи и так восседала в плетеном кресле посреди цветника. Пури облачился в полосатую
– Я вам очень благодарна буду, господин Пури-хан, если вы мне с этим делом поможете.
– А как же в прошлом году? – пришепетывая, спрашивал Пури. – В прошлом году с него брали такой же налог?
– Нет, в прошлом году у него знакомый нашелся, все ему устроил. Он намного меньше уплатил.
– Так вы, пожалуйста, приходите завтра-послезавтра ко мне в управление, я посмотрю, что можно сделать. Надо взглянуть на его карточку.
Ахтар, обмахиваясь краем чадры, которую она совсем спустила, проговорила:
– Сил нет, до чего же жарко!
Ясное дело – она хотела привлечь внимание Пури к своим голым рукам и пышной груди. Но Пури, ничего не замечая, ответил:
– Хотите, я принесу вам стакан холодного вишневого шербета?
– Мне бы хотелось стаканчик пива или вина… Того вина, которым ваш отец в прошлый раз нас угощал.
– К сожалению, отец убирает вино в кладовую, а дверь запирает.
– Наверно, боится, как бы вы все не выпили!
– Нет, я вообще не пью.
Ахтар засмеялась:
– Так я и поверила! Когда девушкам свиданье в кафе назначаете, шипучку заказываете небось?
Лошадиная физиономия Пури покраснела. Смущенно фыркнув, он опустил голову:
– Ничего я такого не умею.
– Да ладно, хватит притворяться-то! Такой видный, красивый молодой человек, а не умеет! Даже если вы сами не желаете, женщины вас в покое не оставят.
– Помилуйте!
– А теперь сходи поищи, может, осталось где-нибудь то винцо.
Пури встал и, направляясь к двери, возразил:
– Я же знаю, что не осталось.
Когда Пури ушел, Ахтар расстегнула на платье еще одну пуговицу. Маш-Касем был прав: эта женщина действительно возбуждала страсть. У меня, хоть я торчал высоко на стене и того гляди мог свалиться вниз, и то во рту пересохло. Я вспомнил слова Асадолла-мирзы и возблагодарил бога, что это не мой экзамен. Но тут же я приказал себе выбросить из головы посторонние мысли. Сунув руку в карман, я поигрывал петардой, которая теперь была величиной с померанец. Я никак не мог решить, когда бросить ее вниз. Послышался голос Пури:
– Удивительный случай – действительно, на столе стоит бутылка.
– Я так и знала, – со смехом сказала Ахтар. – Ну, где же ты там?
– Штопор ищу… А, нашел.
Пури появился на пороге с маленьким подносом в руках. На подносе была бутылка вина и один стакан.
– Ох, разрази меня гром! Почему же стакан-то один?
– Я ведь сказал, что не пью.
Ахтар наполнила стакан вином. Отхлебнула немного, причмокнула:
– Ах, какое вино! Да разве от такого можно отказываться?.. Ты только попробуй – до чего вкусно!