Дьявол для отличницы
Шрифт:
Я просто надел ей огромные наушники, и, подключив их к ноутбуку, сильно прибавил громкости. Она смотрела в экран невидящим взглядом и плакала, хотя там должна быть забойная комедия. Наушники были одни, и тайны родительской жизни сыпались на меня как из рога изобилия.
Оказывается, они друг другу уже изменяли, когда мне было всего десять, а Ленке семь, более того это происходило время от времени, и их брак уже давно дышал на ладан. И вот, наконец, все развалилось окончательно. И никакого хэппи энда,
В начале лета мать уехала вместе с Леной на море, меня отец решил закинуть в летний лагерь, пока сам наводил уют в гнездышке для своей молоденькой пассии. Да, она теперь будет жить с нами, заявил отец.
Я очень «обрадовался» этой потрясающей новости, и в лагерь уехал с преогромным удовольствием, приказав себе не думать вообще о том, что произошло, и просто подождать. Через какой-то год мне будет восемнадцать, а значит я смогу снять квартиру и жить без отца, окончательно избавившись от зависимости.
Ну а лагерь это вообще отдельная история, и главная героиня это остросюжетной истории сейчас заходит в ворота школы, кутаясь в шарф.
Не выдержав, я догоняю ее и тихонько иду следом. И, когда приблизился так, что рукой подать, я окликнул ее, удерживая в руке небольшой снежок.
– Агафонова!
Она тут же обернулась, подозреваю машинально, и я зарядил ей снежком прямо в лоб. С превеликим удовольствием, как первоклашка. Несильно, конечно, но точно неприятно. Увидев ее выражение лица, я злорадно улыбнулся. Так тебе и надо, карлик проклятый. Всю душу из меня вытрясла.
– Ах, ты гоблин! – она в бешенстве наклонилась и принялась собирать снег, но я бросился наутек. – Стой!
Я оглянулся посмотреть, как далеко убежал от нее, и увесистый снежок зарядил мне в левый глаз. Еле удержался, чуть не шлепнувшись перед ней на задницу.
Вот же стерва меткая. Я молча схватил ее за капюшон, еще до конца не придумав что буду с ней делать, но она тут же начала отбиваться.
– Отвали, чего ты прицепился?!
Не знаю, вроде и остыло все, но хочется над ней издеваться, чтобы мучилась хоть немного, чтобы хотя бы самую малую толику почувствовала того, что чувствовал я. И все равно несправедливо - это в стократ легче.
– Тащи мой рюкзак до класса, мне тяжело.
– Я довольно наблюдаю за ее исступленным выражением лица.
– Катись к черту! Больше не буду носить.
– А как же снимки?
– Хватаюсь за свое любимое тяжелое оружие. Обычно она сразу сама покорность и смирение. Но сегодня что-то идет не так.
– Мне плевать. Расскажи и покажи всему миру, что у меня тоже есть грудь! Вот удивятся!
– презрительно плюет она, а я стою в ступоре.
Неожиданно. Но я точно не сдамся так быстро. Я вообще не сдамся.
– Как знаешь. –
Это же Агафонова. Не потерпит, если ее репутации скромной тихони придет конец. А я почему-то не тороплюсь раскрывать всю правду окружающим, наслаждаясь сладкой местью и ее глупыми куриными метаниями. Ты у меня еще не так попляшешь.
– Громов!
Усмехаясь, останавливаюсь, и она подходит ко мне и встает прямо перед моим носом. Хватит полруки, чтобы дотянуться до ее лица.
– Ты чего хочешь от меня? Чего добиваешься? Опозорить? Превратить меня в тряпку? Давай не будем томить друг друга. На вот, - совсем внезапно она вдруг ложится перед моими ногами на спину прямо на холодный снег, паясничая и махая руками. Получился ангел. – Можешь наступить на меня.
– Какая экспрессия, - я хладнокровно похлопал в ладоши. Но она меня задела.
Чего я правда хочу от нее? В конце концов, для чего я все это делаю? Почему топчусь на месте, не решаясь вычеркнуть ее из своей жизни навсегда?
Пока не закончится школа, она так и будет маячить перед моим носом, но вот потом мои руки будут развязаны. Она уедет в свою филармонию. Я уеду отсюда подальше. И точно не в ее сторону, а лучше в противоположную.
Девчонка так и лежала под моими ногами, уставшая, обессиленная и злая. Я ощущал себя так же.
– Гнилой ангелочек, - тихо произнес я, и она вперила свои ярко-голубые глаза в мое лицо. – Если бы ты только не переспала с Сергееичем, я бы им всем шеи за тебя свернул, глотки порвал. Они бы и не смели дышать в твою сторону.
Впервые за долгое время я был с ней откровенен. От своих же слов на языке стало снова горько. Я все-таки произнес это вслух, хотя приказал себе забыть об этом даже думать. Чертова стерва.
– Что? – она захлопала глазами, будто не понимая.
– Ты мне нравилась. Сильно. Впрочем ты и так знала, чего говорить. А сейчас ты мне противна, внутри. А снаружи даже ничего. Под какую песню ты танцевала для Юрки? Ты так же танцевала, как для меня или по-другому?
Вижу, как вытягивается ее лицо, и она встает, отряхивая свою куртку от снега.
– Ты что несешь?
– Признаюсь, я очень сильно и давно мечтаю залезть тебе под юбку.
Полина стояла в полнейшем изумлении, даже в праведном гневе, мой смех готов был вырваться наружу от этой картины. Ну прямо свинья в белой балетной пачке. Идеальная для нее аллегория. И мне хотелось закончить эту пытку и дать ее вечно стоящему образу перед глазами смачного пинка под зад.
– Хочешь все закончим? Я удовлетворю свое любопытство и исчезну из твоей жизни навсегда. От тебя требуется немногое. Обещаю, тебе тоже понравится.