Дьявол на коне
Шрифт:
– Я знаю, что вы, мадемуазель, поймете меня.
Она заговорщицки взглянула на меня. У меня возникло очень неприятное чувство, что Габриэлле известно о существовании Шарло. Но неужели она действительно полагает, что он мой сын?
– Кажется, я могу поговорить с вами начистоту, - продолжала она.
– Я знаю, вы все поймете. Между мной и графом всегда существовало взаимопонимание. Вы мне не верите?
– Разумеется, раз вы мне так говорите, к тому же это естественно в данных обстоятельствах.
– Граф был так горд, когда родился наш сын, - продолжала Габриэлла.
– Он
Какая это будет трагедия, если титул и поместья отойдут отдаленному родственнику. Граф этого не допустит. Мы условились, что поженимся при первой же возможности.
– Вы имели в виду, - холодно заметила я, - если графиня умрет.
Опустив глаза, Габриэлла кивнула.
– В противном случае граф усыновил бы Этьена. Разумеется, сделать это было бы гораздо проще, если бы мы поженились. И вот теперь, когда графиня умерла… теперь это вопрос времени.
– Неужели?
– Это действительно так. Мадемуазель, мы обе трезвомыслящие женщины. Я хорошо знаю графа. Знаю его слабость к привлекательным молоденьким девушкам, а вы по-своему - и весьма своеобразно - привлекательны.
– Благодарю вас, - ледяным тоном произнесла я.
– Было бы неразумно придавать слишком большое значение ухаживаниям графа. Возможно, вы сочтете меня излишне самоуверенной, но, учитывая мои отношения с графом… то, насколько хорошо я узнала его за эти годы, я чувствую, что должна предостеречь вас. Вы чужестранка и, возможно, не представляете себе наш образ жизни. По-моему, вы можете попасть в очень щекотливое положение. Смерть графини… ваше присутствие в замке… Иногда я задумываюсь, не подстроил ли граф все это нарочно.
– Подстроил… что?
Она повела плечами.
– Вы вернетесь в Англию. Возможно, скажут, что вы питали какие-то надежды, но…
Я встала.
– Мадам, будьте любезны объяснить свои намеки.
– Да. Давайте говорить в открытую. Через год - вполне пристойный срок - мы с графом поженимся. И нашего сына сделают законным наследником. Но неприятные слухи относительно смерти графини еще будут жить.
– Но ведь установлено, что она покончила с собой.
– Ах нет, мадемуазель,, нам еще предстоит бороться со слухами. Вы уедете отсюда. Именно на это граф и рассчитывает. Смею заверить вас, вскоре он пришлет за вами. Вы поедете с Маргаритой… а может быть, вернетесь в Англию. Люди скажут, что здесь какое-то время жила англичанка, она рассчитывала выйти замуж за графа, а графиня внезапно умерла… в то время, когда мадемуазель-англичанка жила в замке.
– Не хотите ли вы сказать, что я… Это… Это же чистейшая ложь!
– Разумеется. Но вы ведь действительно приехали сюда. Вы подружились с графом. Естественно, вы питали надежды. Так что все эти предположения обоснованны.
– Мадам, - сказала я, - я нахожу наш разговор бессмысленным и оскорбительным. Надеюсь, вы простите мое желание незамедлительно положить ему конец.
– Извините. Я полагала, что вы должны знать правду.
– Всего хорошего, мадам.
– Понимаю ваше возмущение. С вами поступили несправедливо. Боюсь,
Покачав головой, я направилась к двери. Габриэлла заметила мне вслед:
– Вы должны подождать Этьена. Он проводит вас назад.
– Я уезжаю прямо сейчас. До свидания. Потрясенная, вся дрожа, я направилась в конюшню. Я хотела как можно скорее оказаться подальше от этой женщины. Ее гнусные измышления были не просто оскорбительны, они пугали меня.
Как смела она предположить, что граф привез меня сюда в качестве козла отпущения, что он убил свою жену, чтобы жениться на Габриэлле, и сделал это так, чтобы вся вина пала на меня!
Все это непостижимо. Просто бредни ревнивой женщины. Как я могла усомниться в искренности графа - после наших разговоров наедине. Он никогда не отрицал, что грешник. Ему за многое придется ответить, и все же он не мог так подло обмануть меня, обойтись со мной столь отвратительно, как предполагала Габриэлла.
И все же… Как я подозрительна! Меня швырнули в мир, который я, воспитанная богобоязненной матерью с четкими представлениями о добре и зле, не могла понять.
Сколько времени продолжалась связь графа с Габриэллой? Продолжается ли она до сих пор? По-прежнему ли он испытывает к ней влечение? Этика, мораль имеют совершенно другое значение в обществе, из которого я пришла. Возможно, в английском высшем свете все обстоит так же. Старший сын короля, принц Георг, известен своими любовными похождениями, братья не отстают от него. Среди знати разражаются скандалы. Прежде я была уверена, что у тех, кто живет и думает так же, как моя мама, счастливая жизнь. Затем я начала недоумевать, почему считается, что простые люди глупее знати, раз они чаще бывают более счастливыми, а так как все стремятся к счастью, то мудрецы - те, кто знает, как его найти и сохранить.
Терзаемая этими мыслями, я ехала по тропинке и наконец добралась до места, где кустарник рос гуще всего.
Не знаю, что прервало ход моих мыслей, но внезапно я с беспокойством почувствовала, что за мной следят. Возможно, мое внимание привлекла хрустнувшая ветка, возможно, это было просто интуитивное предчувствие. Не могу сказать, но в то мгновение у меня вдруг обострились все чувства. Возникло ощущение, что за мной следят, меня преследуют… и делают это с дурными намерениями.
«Ты никогда не должна покидать замок одна». Таким было указание графа. Я нарушила его. Ну, по правде говоря, не совсем. Этьен проводил меня к своей матери. Я ожидала, что он вернется и проводит меня домой, как, несомненно, и произошло бы, если бы я, взбешенная измышлениями его матери, не ушла раньше времени.
Фифина, моя кобыла, трусила неспешной рысцой, ибо заросли не давали возможности перейти на галоп. Это было бы опасно, так как лошади приходилось осторожно выбирать дорогу между торчащими из земли корнями и переплетенными ветвями.
– Что это, Фифина?
– прошептала я.
Лошадь осторожно ступила вперед.
Я огляделась вокруг. Под сенью деревьев было темно. Стояла полная тишина, и вдруг послышался какой-то звук, возможно, хрустнул камешек… рядом, совсем рядом, ощущалось чье-то присутствие…