Дьявол носит… меня на руках
Шрифт:
«Дьявол тебя забери…» – чертыхнулся про себя Джейден, подхватил хрупкое, податливое тельце, которое тут же обожгло ладонь едким жаром, и через минуту скрылся за дверями подъезда, но лишь затем, чтобы снова вернуться на то же самое место и уже решительно пробежать мимо, торопясь в магазин.
Вместо упаковки пива пакет оттягивала бутылка молока и коробка замороженных макарон с сыром. Застыв на секунду в коридоре, Джейден прислушался, забыл снять стоптанные кроссовки, промчался в спальню, где, забившись между подушек, подрагивало
Найденыш получил кличку Муравей. И пусть только попробует кто-то сократить до плебейского Мур – такого Джейден не потерпел бы, как и коверкание собственного имени до короткого Джей. Хотя гостей он всё равно не ждал.
И не ждал того, кто смог бы переступить черту, за которой начиналось нечто громоздкое, вроде «любовь» или «дружба», и где он мог быть даже Дэнни.
Так его звала Несса.
– Ну что, животное. Есть будешь? – попробовал на вкус собственный голос Джейден, совершенно отвыкший говорить за время в больнице, где кроме «умгу» и едва заметных кивков от него ничего нельзя было добиться.
Муравей поднял усатую морду, повел влажным носом, чихнул, разинул рот в немом «миу», неуклюже встал и тут же завалился на бок.
Джейден опустился на колени у кровати, положив подбородок на провонявший его немытым телом и застарелой пылью плед, но даже не подумал помочь. Скорее, пытался прислушаться к себе и понять, какого дьявола он приволок домой это грязное животное – скорее всего больное и блохастое. Зачем затащил его на кровать? Зачем дал дурацкую кличку? Зачем собирается поить молоком?
И почему именно теперь? Ведь Несса тысячу раз наигранно вздыхала, стоило только пройти мимо выставки кошек или зоомагазина…
Он ведь не рассчитывал, что она вернётся, стоит ей только узнать о новом приобретении почти бывшего мужа!
А если вернётся?
А если бы и не уходила, позволь он ей раньше такой ничтожно маленький каприз?
Муравей добрался до его лица, ткнулся носом в заросшую щетиной верхнюю губу, снова чихнул.
«Ты ж не заразный?» – лениво проскользнула мысль и тут же пропала.
Джейден подхватил найденыша под горячее пузо и утащил на кухню.
– Будешь моим голосом совести, – пробормотал он невпопад, глядя на мелькающий над тарелкой шершавый язычок, и нахмурился, словно пытался что-то вспомнить.
Его прервал долгожданный «дзынь» – макароны с сыром готовы.
К вечеру боль стала невыносимой. В рот полетели сразу две таблетки, и Джейден затаил дыхание в ожидании, когда станет легче. Он старался не двигаться и, особенно, не смотреть в сторону уснувшего прямо посреди гостиной на коврике Муравья, надеясь, что накатившее вдруг раздражение тоже пройдёт и отпустит навязчивое желание выкинуть найденыша обратно на улицу.
А пока оставалось только пялиться в окно, наблюдая, как одно за другим гаснут окна, машин становится всё меньше, а людей – тем более.
Вечер
Болит.
Не отпускает. Уже не режет, но мучает, натягивая и оголяя нервы от одного болевого рецептора до другого. Джейден чувствовал себя сплетённым из ниток человечком и ждал, когда же появится милосердный некто, кто сможет разрезать его пополам, прервав мучение.
Раздалось короткое «миу», по полу покатилась ручка – видимо, упавшая со стола, когда он тщетно пытался написать хоть два предложения в свой новый рассказ. Обернувшись, Джейден шумно выдохнул, сжал правой рукой левую ладонь и захрустел костяшками пальцев.
Он проследил за Муравьем, шатающейся походкой направляющимся в сторону кухни, где у двери осталась миска с недопитым молоком.
– Помнит, зараза.
Джейден задумчиво почесал заросшую щетиной щеку, поднял ручку и сел за стол. Слово «боль» впилось в глаза заглавными буквами.
Но разве напишешь о ней, когда таблетки, кажется, уже начали действовать?
***
Бизнес-центр, ставший приютом для сотен обездоленных на будни офисных работников, возвышался над финансовым районом, в это время года утопающим в зелени. Каждый год здесь, словно нарочно издеваясь, высаживали широченные клумбы цветов. Так и хотелось поспорить, что зачинщик этой пытки сидит где-то рядом, на лавочке, переодевшись в нелепого растерянного прохожего, и подсматривает, как, бликуя белыми лицами в окнах, прилипли к стеклам те, кому не суждено наслаждаться простыми радостями.
Но для всех прочих высокое здание, состоящее из трёх корпусов, соединённых переходами на уровне третьего этажа, выглядело весьма престижно. Настолько, что неопытные мамаши нет-нет да и прикатывали сюда заливающиеся плачем коляски, обещая своему отпрыску – как будто это величайшее на земле благо – будущее, обречённое замуровать тех в этих стенах.
Таблетки закончились к концу первой же рабочей недели.
Зайдя в пятничное утро в лифт, Джейден замолотил по кнопке четвёртого этажа, лишь бы двери поскорее захлопнулись – он ещё у крыльца слышал настойчивое:
– Джей!
Он очень спешил.
– Давай, сука, давай, – умолял он несуществующего бога, прислонившись к боковой стенке. Но в щель между дверями уже просунулись пухлые пальцы с идеальным маникюром, ногти которых явно были отполированы заботливыми «девочками».
– Ты чё, оглох? – хохотнул полный мужик в слишком узких для его фигуры джинсах и нелепой жилетке в ромбик, вытирая испарину со лба. Одновременно он бросил обеспокоенный взгляд в зеркальную стену лифта.
– Привет, Дил. Не слышал тебя. И зря ты так с лифтом… Опасно.