Дьявол в музыке
Шрифт:
Слуги подали кофе, ликёры и маленькие цилиндрики сыра маскарпоне, посыпанные сахаром. Когда каждый взял то, что хотел, хозяйка попросила Валериано спеть. Донати предложил аккомпанировать ему на пианино, и все переместились в музыкальную.
Валериано исполнил «Parto, parto», написанный Моцартом tour de force[58] кастратов, в котором юный римлянин Секст покидал свою возлюбленную Вителлию:
Parto, parto, ma tu ben mio,
Meco ritorna in pace;
Saro qual piu ti piace,
Quel che vorrai faro.[59]
Едва
Его осыпали аплодисментами. Но МакГрегор тихо сказал Джулиану:
– Мне всё ещё это не нравится. Я знаю, что он хороший певец – его исполнение просто чудо. Но каждая нота напоминает мне, как было искалечено его тело, чтобы создать этот звук. Аплодируя ему, я как будто поощряю то, что я, как врач и христианин, считаю кощунством.
– По крайней мере, слушатели больше не кричат «Ура ножу!», как делали несколько поколений назад. У нас появилось больше совести… или стыда. Певцов-кастратов создано чувство прекрасного, присущее цивилизации; теперь её чувство правильного уничтожило их. Но что остаётся этим людям, кроме восхищения их мастерством и дисциплиной? Подумайте о том, что вы аплодируете труду Валериано как человека искусства, а не операции, что сделала его сопрано.
– Я думаю, ты прав, - МакГрегор захлопал с чуть большим энтузиазмом. – Ты знаешь, он должен был ненавидеть Лодовико Мальвецци, который отнял у него сцену.
– Лодовико не запрещал ему петь – только выступать на публике.
– Разве что не важно для певца?
– Риску предположить, - задумчиво протянул Джулиан, - что для меня это всё равно, что оказаться голым перед толпой незнакомцев.
Маркеза попросила Джулиана сыграть «Приглашение к танцу», что он и сделал, также заслужив тёплые аплодисменты. Флетчер и Сент-Карр, что прежде не слышали игры Кестреля, были впечатлены.
– Это довольно сложное произведение, - со знанием дела отметил Сент-Карр, - из-за всех этих диезов.
Джулиан поднял брови.
– Вы играете, мистер Сент-Карр?
– Нет. Зачем? – с беспокойством
– Я так не думаю, - решительно вмешался Флетчер, - поскольку именно мне придётся слушать, как вы практикуетесь. Беверли научился слушать музыку, чтобы переворачивать страницы для дам, которые играют в вечерних нарядах с глубокими вырезами.
Сент-Карр сверкнул глазами. Джулиан подумал, что изучать музыку по такой причине вполне в духе этого человека. Но уже не в первый раз Джулиан отметил, что у Сент-Карра ясный ум, который он редко использует.
Гримани воспользовался этой паузой в музыке, чтобы сделать объявление.
– Я возвращаюсь в Милан через день. Мне стоило уехать завтра, но будет непочтительно пропустить праздник святой Пелагии. Синьор Кестрель, конечно, может продолжать свои умствования, пока маркеза Мальвецци готова их терпеть. Но я считаю пребывания здесь пустой тратой времени.
– Но какого продвижения в расследовании вы рассчитываете достичь в Милане? – спросил Карло.
– Я не обязан отчитываться о моих планах перед вами, синьор граф.
Глаза Карло вспыхнули.
– Лодовико был моим братом, а пока Ринальдо здесь нет, я глава этой семьи! Кто, во имя всех святых, вы такой, чтобы щелкать меня по носу?
– Я – верный слуга Его императорского величества Франца I Австрийского, - бесстрастно отозвался Гримани, - работающий над делом, что поручено мне вице-королём. Если вы хотите быть мне полезны, я с уважением предлагаю вам помолиться за мой успех.
– Я помолюсь, - усмехнулся Карло, - потому что помочь вам сможет только чудо.
– Если вы собираетесь поссориться, - вмешалась маркеза, - не будете ли вы добры сделать это на террасе? Или я попрошу синьора Кестреля и синьора Валериано вывести вас.
– Я прошу прощения, - Карло проглотил свой гнев и поклонился. – У меня есть предложения для синьора комиссарио, если он готовы выслушать.
– Что за предложение? – спросил Гримани.
– То же самое, что я выдвинул, когда мы покидали Милан, и до того, как синьор Кестрель решил помочь нам – обратиться к ищейкам с Боу-стрит, чтобы они помогли нам разыскать Орфео в Англии.
Гримани нахмурился.
– Но ищейки с Боу-стрит – не полиция. Насколько я понимаю, они работают по найму, а их полномочия сильно ограничены.
– Если вы хотите сказать, что у них нет права на обыски и аресты без причины, то это так, - подтвердил Джулиан.
– Наша полиция более эффективна, - ответил Гримани. – Она проводит обыски и аресты, чтобы найти такую причину.
– Тем не менее, - возразил Карло, - ищейки считаются отличными следователями. Что скажешь, Беатриче?
Маркеза свела свои тонкие брови.
– Мне было бы жаль, если расследование станет вестись так далеко от меня. Но я не знаю, можно ли чего-то достичь, оставаясь здесь. Я хотела бы узнать, что думает синьор Кестрель.
Все повернулись к Джулиану. Он откинулся на спинку стула и задумчиво обвёл всех взглядом.
– Я думаю, что здесь, где произошли все предшествующие убийству события, мы можем узнать куда больше, чем в Англии, прочёсывая всю страну в поисках певца, о котором мы не знаем почти ничего, и который может быть, где угодно.